Зарывшись в нутро мешка, я выудила оттуда вяленое мясо, кусок сыра и несколько ломтей уже подсохшего хлеба. Поделила нехитрый ужин поровну и раздала спутникам. Диара тут же соорудила себе некое подобие бутерброда и с наслаждением впилась в него зубами. Каперс проигнорировал оставленную возле его бока еду.

Я пожала плечами и вернулась к бревну. Нашла подходящую веточку, очистила ее от сучков и тонкой коры и нанизала свою порцию ужина на импровизированный шампур. Однако стоило мне протянуть «шашлык» над огнем, как сбоку раздался низкий протяжный вой.

Диара взвизгнула, а я напряглась.

— Что это было? — спросила обеспокоенно.

— Не что, а кто, — мягко поправил хранитель и спокойно, словно ничего жуткого под боком не выло, пояснил: — Недавно вылупившиеся дариоки. Злятся: чуют наше присутствие, а подобраться не могут.

— Очень информативно. — Я передернула плечами.

Дариоки вновь завыли, на этот раз сзади. Потом опять сбоку.

— Разгрузочный день, граждане! — раздраженно крикнула я в темноту болот.

Каперс качнул головой.

— Не дразни их.

— Твой барьер выдержит?

— Конечно.

— Тогда… — Я снова повернулась в темноту. — Обломитесь и худейте! — закричала еще громче.

Дариоки снова завыли. На этот раз обиженно и жалостливо.

— Кажется, они не рады вынужденной диете.

— Еще бы, — Каперс хмыкнул. — Не будь здесь купола, они бы, не разбираясь где кто, в один присест сожрали хранителя, человека и кайатиру.

Странным образом в моей голове это прозвучало как «холодец, буженину и пирожное» — довольно нелепое сочетание, если задуматься.

— Айгеровские хрюшки, — буркнула я и перевернула «шашлык» — одна его сторона уже подрумянилась.

Закончив с ужином — Каперс к еде так и не притронулся, — мы стали укладываться на ночлег. Диара испуганно втягивала голову в плечи, тряслась как осиновый лист, но упорно отказывалась уходить спать к краю защитного купола. Даже крик хранителя не возымел эффекта. В итоге, поняв, что эти двое могут препираться до самого рассвета, я вмешалась и разрешила кайатире спать рядом, за что тут же была стиснута в объятиях.

Каперс мое решение никак не прокомментировал, только раздраженно фыркнул и первым лег поближе к костру. Я устроилась возле теплого бока хранителя. С другой стороны от меня свернулась клубком крошка-выдра.

Несмотря на пугливость, Диара уснула первой. Не прошло и десяти минут, как ее дыхание выровнялось, а сама она тихо засопела. Вторым в царство сновидений отбыл Каперс. Ко мне же сон не шел. И дело было вовсе не в душевных терзаниях или навязчивых мыслях, крутящихся в голове. Все оказалось намного прозаичнее — дариоки. Голодные заразы выли почти не переставая! Причем так громко и протяжно, что даже соседский бигль, который частенько устраивал концерты с завыванием, мерк на их фоне! Как при таком шуме умудрились уснуть Каперс и Диара, для меня осталось загадкой.

Я ворочалась, утыкаясь то в один, то в другой меховой бок; ложилась на спину и пыталась считать звезды, воображаемых овечек, налоговые и пенсионные выплаты по собственной зарплате; затыкала уши — все без толку.

Заснула я лишь под утро, когда вымотанный организм сделал мне одолжение и отключился. Неудивительно, что просыпаться уже через пару часов сил не было. Лишь когда Каперс несильно прикусил меня за икроножную мышцу, я закричала и села.

— Ты обалдел?!

— Я пытался по-хорошему, но по-хорошему ты не просыпалась, — спокойно отозвался он. — Вставай. Нам пора выдвигаться.

Вот ведь Энерджайзер!

— Доберемся до Ритберга, с тебя чаира.

— Хоть две, — улыбнулся Каперс. — Только топай.

— Договорились.

Я зевнула, поднялась и, размяв затекшее ото сна на земле тело, закинула за спину вещевой мешок. Не сказать, что после полученного обещания энергии в теле прибавилось. Однако мысли о местном кофе невидимыми ручонками подталкивали в спину, помогая переставлять ватные ноги.

Я брела с полуприкрытыми глазами, уверенная, что кайатира, привычно вцепившаяся в мое предплечье, не позволит врезаться в куст или дерево. Вот только я не учла, что кусты и деревья — далеко не единственное, чего следует опасаться на болоте. Подобная беспечность стоила мне микроинфаркта, когда левая нога резко ушла под воду до середины голени.

— Твою ж!.. — в сердцах выругалась я, хватаясь за опешившую от моего крика кайатиру.

Каперс, топавший на несколько шагов впереди, в два прыжка оказался рядом.

— Арина, что? — коротко выдохнул он, бегло осматривая меня с ног до головы. — Цела?

— Да, только кед промочила. — Я поморщилась. — И напугалась немного.

— Немного? Ты завизжала так, что не удивлюсь, если тебя услышали в Ритберге!

Упс, неловко получилось.

— Это от неожиданности. Извини… те, — добавила, взглянув на Диару.