Новый толчок переложил баклажан на другой борт. Крики и топот матросов слились с ревом шквального ветра. Налетевший ураган вгрызался в паруса, неистово трепал порванное полотно. Огромные волны швыряли корабль из стороны в сторону, играя им, как волейболистки мячом.

— Арина, отпусти меня, иначе мы оба погибнем! — перекрикивая шторм, потребовал Каперс. — Доверься!

Пальцы не слушались. Страх скользкой змеей ползал под кожей, сердце заходилось в бешеном ритме. Меня трясло.

— Арина!

Стиснув зубы, я заставила себя расцепить пальцы. А спустя миг отлетела в сторону — корабль швырнуло на другой бок.

— Ка-а-ап! — заорала я в пустой попытке перекричать ветер.

Без толку. Рев стихии слишком громкий.

Я пыталась ухватиться хоть за что-нибудь: ящик, бочку, веревку, палубу — что угодно! Но все вокруг мотылялось вместе со мной. Я визжала, не в силах справиться с охватившей паникой, и не переставая звала Каперса.

Он ведь обещал! Говорил, что защитит! А сам… Где он?

Мой взгляд метался по палубе в поисках хранителя, но его не было. Не было!

Среди царящего хаоса я заметила матроса, с перекошенным от ужаса лицом; он тыкал пальцем куда-то вверх, мне за спину. Я рывком обернулась и обмерла. Прямо на нас надвигалась огромная волна. Не знаю, сколько в ней метров, но понимаю главное — корабль не выстоит. Вал сметет нас.

Внутри все сжалось и замерло. Слух пропал: я больше не слышала ни шума ветра, ни криков. Зрение размылось. Единственное, что я видела четко — надвигающуюся смерть.

Тягучая, словно нефть, волна встала стеной. Закрутилась гребнем и с ревом полетела вниз. Мой левый бок пронзила острая боль, а в следующий миг я отключилась.

Ощущение такое, словно в голове разлили кисель. Розовый и вязкий. Мысли путались, звучали приглушенно. Разобрать получилось лишь одну из них, и звучала она: «Че-е-ерт, как же больно быть мертвой!»

Мой стон прозвучал неожиданно громко. Я поморщилась, слабо пошевелилась и открыла глаза.

Над головой раскинулась массивная зеленая крона, сквозь которую пробивается солнечный свет. Листья шелестят тихо, будто шепчутся. Поди, советуют мне собраться с силами и встать. Медленно, шипя от боли, я села. Огляделась.

За спиной у меня лес, впереди — огромное, вытянутое в форме капли озеро, а сбоку… мужчина?

Незнакомец лежал на животе. Лицо скрывали длинные каштановые волосы, заплетенные в сложную косу.

Интересно, жив ли? Я закусила губу и попробовала подняться. Не вышло.

Ноги ослабли настолько, что вели себя, как вареные макаронины, едва я норовила на них опереться. В итоге, оставив пустое занятие, поползла на четвереньках. Не сказать, что это было легко — руки тоже подрагивали, — но зато я смогла сдвинуться с места и добраться до мужчины. Затем, пыхтя, как еж-трудяга, перевернула незнакомца на спину. На этом силы покинули меня окончательно. Я упала рядом, тяжело дыша. Повернула голову вбок и выругалась. Слишком нецензурно для воспитанной девушки.

Скулы мужчины покрывала тонкая серебристая чешуя.

Не удивлюсь, если такая же идет от затылка вдоль позвоночника, как у Амарихтис — богини солнца! А если предположить, что чешуя в определенных местах — отличительная черта всех богов, то…

— Вот зараза! — зарычала я.

Хотелось отползти от очередного божка как можно дальше, но руки-ноги по-прежнему отказывались сотрудничать. Пришлось принять вынужденное соседство и вернуться к изучению бесчувственного объекта.

Так, что мы имеем? Волосы заплетены — значит, он из низших. И что это дает? Что вообще здесь делает низший в отключке?

В этот момент, прерывая мои мысленные метания, незнакомец зашевелился. Со стоном выдохнул сквозь сцепленные зубы и открыл глаза.

— Арина, ты в порядке? — спросил он, едва наши взгляды встретились.

На секунду мне показалось, что я — Алиса, провалившаяся в кроличью нору. Даже в животе защекотало, как от свободного падения.

— Каперс? — выдохнула ошарашенно.

— А что тебя так удивляет?

— Эм-м… Ты можешь поднять… лапу? — попросила я осторожно.

Мужчина нахмурился, но честно выполнил мою просьбу. Посмотрел на собственную конечность и выругался. Еще более цветисто, чем я несколькими минутами ранее.

Я не вмешивалась, терпеливо ожидая, когда он успокоится. А едва ругательства стихли, спросила:

— И когда ты планировал рассказать мне о своем божественном происхождении?

— Никогда, — хмуро бросил мужчина и сел, морщась от боли.

Я осталась лежать, проклиная собственную слабость.

— Это ведь и есть твое наказание — быть хранителем?

— Да.

— А за что…

— Арина, я не хочу об этом разговаривать, — оборвал меня… Каперс?

— Как тебя зовут? — задала я новый вопрос и быстро добавила: — Прости, но звать бога жуком-вонючкой — слишком дерзко. И глупо. Коготь рассказал, что значит «каперс» в вашем мире.

Мужчина потер переносицу и слабо качнул головой.

— Нейт, — наконец произнес он.