А вот бабуля вечно ворчала, и пока была жива, постоянно ругала родителей за то, что так беспечны. Мол, что за дитём не следите, потакаете её прихотям, так ведь и утопнуть недолго. Мне всегда казалось это странным. В остальном моя самая замечательная в мире бабуля была очень либеральной, любила меня безгранично и разрешала практически всё. Конечно, в пределах разумного. Чем же ей не угодили мои водные пристрастия, не понимала.

Иногда мне казалось, что она и сама боится воды и всего, что с ней связано, поэтому меня к ней пускать не хочет. Может, тонула когда-то, вот страх и появился? По крайней мере мне она об этом не рассказывала. А теперь-то, конечно, не узнать. Уже больше года, как она нас покинула.

Я же никогда не боялась воды. Наоборот, водные глубины меня манили. Казалось, вода — наиболее безопасная среда, где мне ничего не грозит. И вот сейчас я испытывала самый жуткий в своей жизни страх. Когда вроде понимаешь, что с тобой происходит, но ничего сделать не можешь. А самое обидное, что виной всему была моя любимая стихия. Эх, бабуля, ты как будто чувствовала, что со мной случится в будущем…

Новая волна была особенно высокой, и от этого ещё более привлекательной. Я набрала побольше воздуха и с удовольствием нырнула, собираясь вынырнуть на её пике, прошив пенную шапку. Но что-то пошло не так. Внезапно тело свело мощной судорогой, будто кто-то подключил к нему многовольтный кабель. Контраст объявшего тело жара с холодной водой, утягивающей куда-то слишком далеко, заставил ощутить всё ещё ярче, если это вообще возможно.

Потеряв ориентацию в пространстве, я беспомощно барахталась, чувствуя себя песчинкой, уносимой нещадной стихией.

«Воздух, мне нужен воздух», — бились мысли в голове.

Я пыталась вспомнить, сколько можно продержаться без него, понимая всю глупость таких размышлений в последние минуты жизни. Да, я знала, что уже ничего не поможет: спасателей нет, шторм уносит меня всё дальше, а жжение в лёгких просто невыносимо! Но я всё равно с остервенением боролась со своим организмом за оставшиеся секунды в надежде на чудо.

Его не произошло! Тело просто не слушалось, будто и не моё вовсе, а ноги прошила такая мощная судорога, что, казалось, кто-то выкручивает их и плавит. Беззвучно закричав, в какой-то момент я позволила воде окончательно завладеть всем моим существом. Она заполнила рот, нос, а затем и лёгкие, будто прожигая в них огненные росчерки, окончательно убив этим любую надежду.

«Вот и вся твоя недолгая жизнь, Маша», — промелькнула мысль и потонула в губительной темноте моих последних секунд.

***

Дин

С интересом ожидал, кого принесёт небольшое, направленное на искомый объект течение. Открытие обещало быть не менее грандиозным, чем та платформа, которую я доработал на днях, усовершенствовав общее время на плаву при использовании всего лишь малюсенького магического заряда.

Но я ошибся! Это было ещё интереснее, чем предполагал. Поток принёс самое удивительное и очаровательное создание, из всех виденных когда-либо мною. Длинные белые волосы, разметавшись в воде, отсвечивали жемчужным отблеском, ловя солнечные лучи, прорезавшие водные пласты. Стройный силуэт с тончайшей талией и безвольно раскинутыми в стороны руками, которые, казалось, замерли в полёте. И самый прекрасный длинный, аккуратный хвост, покрытый мелкими, мерцающими аквамариновыми чешуйками. Даже странно, как быстро он успел сформироваться…

Девушка была без сознания. Я осторожно поймал её на руки, поражаясь, насколько маленькой и хрупкой она выглядит, и убрал с лица непослушные пряди, всматриваясь внимательнее. Тонкие, правильные черты, длинные, не густые брови вразлет, высокий лоб, свидетельствующий об уме его обладательницы…

Сейчас, правда, между бровей девушки залегли морщины, а уголки прекрасных алых губ были опущены, будто девушка перед потерей сознания ощущала невероятную боль. Хотя наверняка именно так оно и было. Захотелось защитить её, помочь, как-то облегчить трансформацию. Но я понимал, что она должна пережить боль перехода самостоятельно. Этого никак не избежать.

Продолжил осмотр, пытаясь разгадать, что скрывается за этими длинными ресницами? Взгляд прожжённой интриганки и кокетки, полной стервы или девочки-одуванчика? Или же что-то совершенно иное? И почему она вызывает во мне такие странные чувства? Я хотел укутать её своей силой, как защитным коконом, и отгородить от будущих потрясений, которые обязательно будут, я знал наверняка.