Мама обняла, пытаясь скрыть слёзы облегчения, приютившиеся в уголках глаз. А отец взял за руку и, наклонившись, поцеловал макушку.

— Русалочка, — улыбнулся он, называя меня ласкательным детским именем, — всё будет у тебя отлично. Ты же у нас всегда была сильной.

Я словно провалилась в детство. А на душе стало тепло и хорошо. Да! Всё будет замечательно. Должно быть! У меня есть любящие родители, прекрасная работа и … Виктор?

В палату с огромным букетом цветов заглядывал тот, кого я не готова была увидеть больше всего, хоть и понимала, что наша встреча неизбежна.

Дин

Вечер был в самом разгаре и всё шло по плану, вскоре мы с Машей отправимся в подготовленную для нас ложу, а Рос активирует салют, осталось лишь дождаться сигнала от него о том, что всё готово. Досадный инцидент с Аматис и неосторожные слова Росины лишь подтвердили самое главное: Мария доверяет мне, а это очень важный фундамент в отношениях.

Мы подошли к фуршетному столу, тихо переговариваясь с Марией. И наткнулись на Нисаша. Советник никогда не вызывал во мне положительных эмоций, вечно проворачивая политические интриги и пытаясь сподвигнуть остальных в Совете принять нужны ему решения.

— Диниас, как хорошо, что я вас встретил. У меня безотлагательное дело! Очень важное! — посмотрел он на меня с намёком. Но и я не остался в долгу, чётко дав понять, что это его личные проблемы:

— Советник, сегодня праздник, и вам тоже не помешало бы оторваться ненадолго от самых важных и безотлагательных дел и вспомнить, что такое веселье. Уж я, по крайней мере, не намерен сейчас обсуждать что-либо, касающееся работы. Давайте лучше поговорим об этом завтра.

Но Нисаш решил не отступать, намекнув, что дело срочное, государственной важности, и касается непосредственно Марии. По крайней мере он бросал на неё такие красноречивые взгляды, что не возникало сомнений, о чём пойдёт речь. Взглянув на анализатор и обнаружив, что до часа икс есть ещё по крайней мере минут сорок, а то и целый час, я решил послушать, о чём мне расскажет Советник.

Скорее всего, он преувеличивал масштаб проблемы, но рисковать всё равно не хотелось.

— Иди, я подожду тебя здесь, — улыбнулась мне Мария, и я, пообещав, что вскоре вернусь, уплыл с Советником.

Оставив шум и музыку за закрытой дверью ближайшего балкона, спросил:

— И какую же проблему вы хотели обсудить? Я так понимаю, вопрос касается Марии?

— Вы как всегда невероятно проницательны, — довольно ухмыльнулся Нисаш. — Из достоверных источников я знаю, что завтра состоится заседание Совета, на котором будет принято одно интересное решение, способное навредить вашей даме сердца.

Нагнетает ситуацию или говорит правду? И зачем ему сообщать мне об этом? Помнится, он был в числе тех, кому очень не понравилось присутствие репортёров в прошлый раз.

Видя сомнение на моём лице, Нисаш протянул свой магисет, благоразумно прихваченный им на встречу со мной.

— Можете убедиться сами. Вот проект решения. Понимаю ваши сомнения, я отнюдь не альтруист, но даже для меня это слишком.

Автоматически схватил протянутый магисет и удивлённо уставился на несколько магических импульсов, скользнувших по телу, один из них попал в анализатор и тот засветился всеми цветами радуги, перестраиваясь на нового владельца, а несколько других погрузили моё тело в здоровый, спокойный сон. Последним, что врезалось в память, было довольное лицо Нисаша и кровожадная мысль о том, что и как я с ним сделаю, когда приду в себя.

Дин

Сознание возвращалось медленно. Когда я очнулся, то оказалось, что нахожусь в своей же лаборатории. Звук, сопровождающий работу большого анализатора дал понять, куда именно меня доставили ещё до того, как открыл глаза.

— Как ты? — спросил Рос. И в его голосе ощущались смущение и вина.

С чего бы это? Потёр виски, пытаясь избавиться от настойчивого гудящего звука. Голова и так разваливалась на куски от ноющей боли.

— Что произошло? — задал ответный вопрос, не совсем соображая, как здесь оказался.

– А что ты помнишь? — поинтересовался он.

Сцепил зубы, пытаясь унять надоедливую головную боль, и попробовал освежить свои воспоминания. Кажется, я собирался сделать предложение Маше. А потом… и вдруг память услужливо подсказала, кто виноват в моём непрезентабельном состоянии. Громко выругавшись, попытался подняться, несмотря на отказывающееся слушаться тело.