— Уже убрал, — отозвался тот, поднимаясь из-под пола, — ты иди, не беспокойся.

Вот ведь хозяюшка, подумала я, направляясь во внутренний двор. Жених завидный… Эх, кому-то это сокровище достанется? Ладно, об этом потом подумаю — сейчас меня больше банька заботит. Я наконец-то нормально помоюсь!

Кстати, в богатырской бане я еще ни разу не была. Только тот раз, когда за местным шампунем заходила в предбанник. Но это не в счет. Поднявшись на крыльцо, я вошла внутрь. Где бы здесь найти замок или щеколду какую, а то, мало ли, нагрянет кто? Внимательно осмотрев дверь, нашла небольшой засов, тут же заперла дверь и стала раздеваться.

Температура в бане стояла та, что надо. Надо не забыть помыть голову. Зубы в тереме почищу. Щетки у них, правда, тут какие-то странные, но отдаленно напоминают наши. Подобие пасты выполняет специальный порошок. По началу я думала, что и мыла у них тут нет, ан нет. Оказалось, что есть — самое настоящее мыло. На стене в предбаннике обнаружилось несколько торчащих гвоздиков, выполняющих роль крючков. Повесила на них одежду и вошла в парилку.

— Ну, наконец-то, Аленушка, — проскрипел из-за печи чей-то голос. — Вот мы и встретились. Богатыри столько о тебе говорили.

— Кто здесь? — испуганно заозиралась я.

— Я банник, — снова раздался тот же голос. — Да ты вниз посмотри!

Я глянула себе под ноги и увидела небольшое существо, отдаленно напоминающее человека (точнее, дедка). У него была неестественного сероватого цвета кожа и из одежды имелась только какая-то непонятная тряпка, которая каким-то чудом держалась на тощих бедрах. Удивительно, но я не заорала и даже не подумала смутиться.

— Ой, — выдавила я, — никогда не видела таких, как вы. Получается, вы типа домового?

— Ну, можно сказать и так, — банник недовольно поморщился. — Странно, что ты меня не испугалась.

— Э-э-э… — я, правда, не знала, что сказать. — Ну, я это… не знаю. А должна была испугаться?

— Возможно, — протянул мой новый знакомый. — Судя по рассказам богатырей, ты не из пугливых. Слышал, ты невесту Черномора от кикимор спасла?

— Это да, — призналась я. И почему все именно этот случай вспоминают? — а вы с богатырями тоже общаетесь?

— Упаси боже! — банник скрестил на груди свои тоненькие ручонки. — Я им вообще стараюсь не попадаться на глаза.

— Почему?

— Да противные они, — поморщился мой собеседник, — злые и вредные.

— Да? А по-моему вы на их счет ошибаетесь, — я пожала плечами. — Они вам что-то сделали плохое?

Банник некоторое время не хотел вообще ничего говорить и все теребил свою реденькую бороденку. Но, вскоре, оттаял и заговорил:

— Только им не рассказывай, — я утвердительно кивнула, и он продолжил: — Вечно эти изверги меня пытаются изгнать из баньки — думают я дух какой нечистый. А только не понимают они, что без меня и баньки не будет. Где это видано, чтобы баня без банника была? Я тебе так скажу, Аленушка: богатыри думают, что прогнали меня. Пускай. Не рассказывай им обо мне, пожалуйста. Какой только дрянью они тут не поливали… даже ведьму из-за моря приглашали. Но я с ней договорился, да и она все понимает. Сейчас, правда, тоже на стенку иногда лезу от этих мужиков. То с медовушки материться да драться начнут, то воды нальют, хоть лодку спускай на воду. А убирают они не чаще, чем раз в месяц. Вот как зловония пойдут, так и посылают сюда Светозара. Нынче они что-то рано веником стали махать. Перед тобой видать им неудобно стало — убрались, не дожидаясь заселения баньки мухами.

— Ого! — у меня дар речи пропал. Ну надо же, какие у меня богатыри, оказывается, грязнули! — Банничек, миленький, бедненький, как же ты все это терпишь?

Он не ответил, а лишь поник — мол, пришлось смириться. Ну уж нет, я такого не потерплю!

— Это надо прекратить! — решительно выдала я. — С этого дня я сама за банькой следить буду.

Старичок на глазах расцвел. Большие голубые глазки заблестели от слез, и их благодарный взор устремился на меня.

— Аленушка, солнышко ты наше, — умилился банник, — как же мы раньше без тебя плохо жили! Слышал от домового, что ты прекрасно хозяйство ведешь, умница ты наша. Ты уж прости, не верил я брату своему, думал — только свахой заделалась. Ты уж прости меня горемычного, чем мне вину свою искупить? — на мгновение банник замолчал, но вскоре засиял, как начищенный ботинок. — О, придумал! Я буду тебе все по баньке докладывать, а домовой — по терему. Чтобы ты знала, где чего во время подладить.

Бедолага, как же его довели. Хорошо еще не придумал кланяться и ножки целовать. Э-э-э… Что он там последнее сказал?

— Стоп, а в тереме еще и домовой есть? — опешила я.