Но я все же уговорила мужа смилостивиться. Ведь, в конце концов, господин Дарифф не виноват в кознях Натана, да и теоретически преследовал только благие цели. Как и госпожа Амельда. Конечно, и ее пришлось взять с собой. Ну а без Садрига вообще никуда. И хотя Плеск проворчал:

- Вы бы еще весь Вертим с собой прихватили. Только Садриг один и достоин присутствовать, - но больше возражать не стал.

Даже удивительно, ведь в последнее время только и делал, что важничал. Его же назначили, так сказать, официальным послом между людьми и драконами, и теперь дракончик стал еще самодовольнее и хвастливее. Но я его уже другим и не представляла.

Нам пришлось плыть почти две недели. Погода стояла чудесная, море радовало умиротворенным спокойствием. Я знала, оно чувствовало, что остался последний штрих и воцарится окончательная гармония. Больше ничего его не терзало, не мучило, никакая тьма не нарушала равновесие созидания и разрушения. Да, проклятья больше не существовало…

Хотя, если честно, я сама еще не до конца это осознала. Проклятье сопровождало меня чуть ли не с первого дня в этом мире. А потом и страх за жизнь Дейвена. Словно бы тяжелым камнем на душе лежал груз, и я так к этому привыкла, что теперь, когда он исчез, боялась даже в это поверить.

Но ладно я, Дейвену пришлось тяжелее. Проклятье с рождения было частью его сущности, пусть истязающей, но все равно частью.

- Знаешь, Арина, так странно… Я только сейчас понял, что никогда не чувствовал себя живым человеком. Я словно и не жил вовсе, а будто бы медленно и неотвратимо умирал. Но теперь… Я свободен от этого… Наконец-то я живу…

Мы не стали никому говорить об истинной причине. Конечно, Отражение проклятья сразу показало, что его больше нет. В совете архимагов решили, что все дело в соединившейся жемчужине, хоть эффект от этого проявился не сразу, а через несколько дней. Само собой, был такой праздник, который Ариндейл, наверное, не видел за всю свою историю. Люди ликовали, море потихоньку отступало. Со временем даже уже скрытые им острова должны были появиться вновь. В общем будущее сулило только хорошее, и в этом не было никаких сомнений.

И доказательство этого маленькой искрой жизни крепло во мне. Я почему-то не сомневалась, что у нас будет мальчик и, главное, уж точно совершенно свободный от всех проклятий. Настоящее чудо… Наше чудо… Названное в пророчестве союзом истинной избранницы и наследного принца… Ведь даже не о свадьбе шла речь, как мы всегда думали, а именно о зарождении новой жизни. Но поняли мы это только тогда, когда проклятье враз исчезло, и оба сразу догадались, почему…

И теперь дело оставалось за малым. Хотя вряд ли можно назвать «малым» возвращение Великой жемчужины в море. Дейвен ведь теперь точно рассчитал, когда можно будет попасть в подводный храм. И вот как раз в назначенный день наш корабль достиг своей цели.

Правда, Дейвен был против, чтобы я поехала. Вдруг в моем положении морские путешествия вредны или еще что. Даже честно признался:

- Понимаешь, я ведь ничего в жизни не боялся. Да и смысл бояться, когда твоя смерть каждое мгновение в тебе самом. Но потом появилась ты, и я начал бояться за тебя. А теперь еще и за нашего малыша. Пойми, я просто хочу уберечь вас от всех бед.

- Вот как раз большой бедой будет, если я пропущу возвращение жемчужины в храм, - с улыбкой возразила я. – Дейвен, ничего страшного произойти попросту не может. Мы же будем в море, а море, сам знаешь, не причинит вреда своей избраннице.

- Моей избраннице, - ласково возразил он. – В первую очередь именно моей.

Благо, он больше возражать не стал, и вот в этот исторический день я стояла на палубе и смотрела на открывающееся чудо. Справа от меня дружно восторгались госпожа Амельда и господин Дарифф, ну а Садриг на их фоне вообще походил на неодушевленную статую. Слева на перилах примостился Плеск, надутый от важности. Обнимающий меня Дейвен стоял позади, и вот так в его объятиях и со счастливой улыбкой я смотрела, как расступается море.

Корабль замер как недвижимый. И перед нами во все стороны поднялась вода, обнажая дно. Древний храм… Пусть без крыши и стен, но это нисколько не умаляло его величия. Идеально выстроенным кругом высились колонны из словно бы отполированного белого камня, сияющего сейчас на солнце. А в центре на алтаре было высечено изображение дракона – точно такое же, которое на карте получалось, если соединить линией острова Ариндейла.

По периметру храма собрались морские драконы. Внушительные, разных расцветок, держащиеся на почтительном расстоянии. Для них происходящее было фактически священно. Сердце кольнуло грустью, что Великий дракон этого не видит. Но с другой стороны, он отдал жизнь именно ради воссоединения жемчужины – именно для спасения своей расы от вымирания. Плеск говорил, что у них нет письменности, как у людей, все легенды и предания передаются устно из поколения в поколение. И подвиг Великого дракона никогда не будет забыт…