Но вместо нападения, он хватает меня за руку, поворачивая её ладонью вверх. И рассматривает что‑то, видимое лишь ему одному.

Я стою, задержав дыхание.

— Где ты была? — грубо спрашивает он, хватая другой рукой мой подбородок и пристально всматриваясь в лицо.

Мне неудобно. Слишком высоко запрокинута голова, так, что даже шея начала побаливать.

— В своей комнате. До этого в лаборатории. До этого на занятиях… — отвечаю ему я, смотря прямо в глаза. Ложь становится говорить намного легче, чем правду.

Он кривится, смотрит неприязненно и зло.

— Снова врешь.

— Да вы же сами пришли в мою комнату! Посмотрите на меня. Разве похоже, что я где‑то прогуливалась?

Он, наконец, переводит взгляд с моего лица ниже. Сорочка по — прежнему слишком откровенная для этого мира, но пусть смотрит. Пусть думает о чем угодно, кроме того, где я была. Пусть желает что угодно, кроме того, чтобы помешать мне.

Его взгляд всё равно какое‑то время остается изучающим. Тардаэш педантично осматривает мою вздымающуюся грудь, скользит по талии, задерживается в районе бедер, плавно опускается до самых пят…

Затем подозрительность уходит, сменяясь чем‑то хищным.

Но, тем не менее, он не предпринимает никаких действий и только спрашивает странное:

— Где же метка?

Я вырываюсь из его руки, как только опасность сбавила градус, отхожу чуть подальше.

— Не понимаю, о чём вы.

— Кто её снял? — требовательно продолжает он.

И тут до меня начинает доходить. Всё‑таки за три недели в академии я успела научиться что‑то понимать в заклинаниях магов. И не зря я называла его преследователем. Он и правда следил. А я правда попалась.

— Вы за мной следили? — я честно пыталась добавить в голос злости, но вышла лишь обреченность. Сделанные выводы меня даже не удивили, я всегда подозревала, что он не сдастся. Слишком редко он попадался мне на глаза в свете всех своих подозрений. Значит, нашел какой‑то способ наблюдать за мной.

— Кто. Снял. Метку? — зло повторил он, надвигаясь на меня всей своей чернотой.

— Не ваше дело! — вскинулась я. — Вы вообще не имели права вешать её на меня! Это запрещено!

Он хмурился и ничего не говорил, словно мои слова для него были пустым звуком.

А я между тем продолжала, пытаясь до него достучаться:

— Я не маг. Ко мне нельзя применять магию против моего желания! Как вы только посмели?

Он улыбнулся, и от этой холодной улыбки я заткнулась, сразу почувствовав, насколько глупые слова только что сказала.

— А я не адепт, Алесан. Кому ты пожалуешься? Думаешь, меня кто‑то… — он сделал паузу, позволяя мне осознать нелепость высказанных претензий, — … накажет?

Я шарахнулась от него, чуть ли не забиваясь в угол. Это звучало как угроза, неприкрытая издевательская угроза. И я сама своим перемещением, понадеявшись на чудо, заставила его к ним перейти. Пока он следил издалека, а я вела себя как обычный адепт, ничего не происходило. Что же будет теперь?

— Когда вы успели поставить метку? — как можно будничнее спросила я, словно он не сделал ничего преступного. Если я начну истерить и возмущаться, то только лишний раз разозлю его. А таких нелюдей мне злить не хотелось совершенно.

— На твоем практическом занятии. Ты не взяла защитный амулет… мне пришлось повесить на тебя маяк, чтобы с тобой ничего не случилось. Он же мне и сообщил, что вчера ты подверглась целебному магическому воздействию. Что случилось?

— У меня болел живот, но Ониен, из моей команды, меня вылечил.

— А мне утром ничего не сказала, лгунишка, — укоризненно покачал головой он и добавил: — С тобой иначе нельзя, Алесан. Ты не говоришь правды. Не принимаешь помощи. Не снимаешь артефакт. Как мне понять, от чего пропала метка? Или кто её снял?

Он говорил это, обвиняя меня, но не всерьез, а шутя. Я снова чувствовала себя мышкой, с которой заигралась кошка и которая по какой‑то неведомой причине ещё жива.

Магистр подозревает, что я что‑то скрываю, и знает, что я не скажу этого по доброй воле. Но так же он почему‑то терпит мою ложь, не пытаясь вытянуть правду какими‑либо магическими способами, не причиняет мне физической боли. Почему он медлит? Уверена, он знает о множестве способов выпытать правду из человека, тем более не наделенного магией.

Я пожала плечами, не отвечая на его вопрос.

Он подошел ближе. Путей отступления больше не было, за мной находился только шкаф с травами. Поэтому я просто замерла, ожидая, что он ещё надумает предпринять.

Магистр же приблизился, приподнимая мой подбородок пальцем и снова заставляя посмотреть на него.

Глаза в глаза. Могильная чернота против весенней зелени. Грязная серость против лучистого золота. Неестественная бледность против розового румянца.