— Вы не могли бы проводить меня в мою комнату? — устало попросила Мари. — Я утомилась. Хочу отдохнуть.

— Покои в какой части дворца вы хотели бы занять? — поинтересовались у нее. — С выходом окон на спутники Опретауна? На кукурузные поля? На горы? На энергетическую станцию?

— Ух ты, — растерялась Мари. — А вы что посоветуете?

— Спутники Опретауна очень дивны для глаза, но в тех покоях мало света. Вид гор умиротворяет, но те покои рядом с внутренним двором, и отдыху могут мешать посторонние звуки. Кукурузные поля благоухают, но днем в тех покоях бывает душно. А энергетическая станция постоянно вибрирует подзаряжающимися кораблями, и это быстро надоедает.

— Понятно. Что ж, я выберу кукурузные поля. Думаю, днем я смогу найти место посвежее, — улыбнулась Мари.

Ее проводили в башню со стороны полей и ввели в просторную комнату с широким балконом-террасой. Одна только эта комната была площадью, как вся ее квартира! При этом без излишеств и нагромождений. Кровать, куда поместится пять человек, каждый в позе звезды, полупрозрачный балдахин красного цвета под тон покрывала, мягкие коврики на полу, пуфики, кресло-качалка, камин, картины, напольные вазы, кофейный столик. Дверь-окно перед балконом от пола до потолка прикрывалась колыхающимся на ветру тюлем.

Ванная комната, как и гардеробная, были оснащены теми же функциями, что в отеле Ордена, поэтому Мари сказала слугам не утруждаться с объяснениями. Они принесли ей угощения, воду и сок и с позволения удалились, пообещав, что об ужине Мариэль обязательно известят.

Оставшись одна, она вышла на балкон, подошла к краю и, положив ладони на каменный парапет, посмотрела вдаль. Кукуруза Опретауна имела гигантские стебли непривычного для Мари розового цвета и пахла пионами с тонкими нотками роз. Поля идеально ровными рядками и полосами уходили к небосклону и соединялись со сверкающим перламутровой пыльцой небом.

Подышав, Мари выбросила из головы напыщенных членов Совета и, вернувшись в комнату, залезла на кровать. Мягкая, с приятной телу тканью и очень удобными подушками, принимающими форму головы и поддерживающими шею. Сняв туфли, Мари сбросила их на пол и, застонав от удовольствия, быстро уснула.

Глаза… Голубые-голубые, как чистый океан в солнечный день… Загадочные, сексуальные, обладающие какими-то магическими флюидами, обаянием и неповторимостью… Мари тонет в них и слышит многоголосый шепот, шелестящий кукурузными полями: «Запечатлена… Запечатлена… Запечатлена…»

Ее разбудил стук в дверь. Мари кое-как разлепила глаза и приподняла голову. Комната погрузилась в сумрак. Вошедшая служанка оповестила, что император Луисцар приглашает Мари на ужин, а урчание в животе напомнило, что с утра у нее во рту и маковой росинки не было.

Мари вылезла из постели, умылась и вошла в гардеробную. Сплошные зеркальные дверцы, за которыми ее ждали платья, блузки, юбки, костюмы, туфли, сапоги, шляпки, сумки, аксессуары на любой вкус и цвет. Решив не наглеть, Мари выбрала скромный приталенный сарафан чуть ниже колена, с широкими лямками. К нему она подобрала босоножки и кокетливую заколку, которую прицепила к правому виску. Локоны ее волос изящно струились по ее плечам, и Мари впервые в жизни признала, что они потрясающие.

Служанка проводила ее на террасу на крыше самой высокой башни, где был накрыт стол на двоих. На Опретаун опустилась ночь, и стоявший спиной Луисцар освещался холодным сиянием небесных спутников и горящих на террасе свечей. Медленно обернувшись, он зачарованно взглянул на Мари и произнес:

— Здравствуй.

Она улыбнулась и ощутила, как загорелись ее щеки. Еще ни один мужчина не вызывал у Мари исступленный трепет. На Луисцаре была широкая белая рубашка, застегнутая на две пуговицы, и такие же белые брюки, соблазнительно подчеркивающие его смуглую кожу.

Луисцар жестом руки отпустил прислугу и, подойдя к столику, выдвинул для Мари стул с высокой спинкой. Она улыбнулась еще шире.

— Спасибо, — ответила она, сев.

Луисцар сел напротив и спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Превосходно.

— Что-нибудь вспомнила?

— Кажется, да, — Мари внимательно посмотрела в глаза Луисцара. — В этот раз воспоминание было приятное. Я видела твои глаза и слышала чей-то голос. Вернее, голоса. Мне говорили: «Запечатлена».

Луисцар сыто улыбнулся:

— Ты вспомнила момент нашего запечатления. К сожалению, это была наша единственная встреча. Вскоре Палалия сгорела, а ты исчезла.

— Давай не будем о грустном, — подбодрила его Мари, заметив, как улыбка снова исчезает с его прекрасного лица. — Ты говорил о празднике.

— Ах, да! Я созвал гостей на завтра. Ты не против?

— И все успеют приехать?

— Приехать? Мари, у жителей Опретауна телепортационные капсулы. Они прибудут в любое время.

— Пожалуй, мне к этому придется привыкнуть.

Они заулыбались, и Луисцар спросил:

— Что тебе положить? Салат или закуску? Что будешь пить?