— Мне без разницы, — пожала она плечами и позволила императору поухаживать за ней. — А Тальина не присоединится к нам?

— Нет.

Больше Мари о ней не спрашивала. Во время ужина она старалась говорить с Луисцаром на добрые, позитивные темы и наслаждаться его улыбкой. Он делился с ней рецептами местных блюд, от которых Мари пришла в восторг, обещал показать ей, как изготовляют опретское вино, познакомить ее с культурой и бытом своего народа.

После ужина слуги принесли на террасу и осторожно установили телескоп. Но не обычный, а с двумя объективами, чтобы можно было смотреть на небо обоими глазами. Мари долго рассматривала небесные спутники Опретауна и слушала Луисцара, рассказывающего какие-то легенды и поверья. Зрелище было впечатляющим. Рядом с большими небесными телами Мари видела маленькие, а еще целые хвосты и кольца.

— А я увижу отсюда Землю?

— Нет. Она слишком далеко, — ответил Луисцар, погрустнев. Он чувствовал печаль Мари и, естественно, разделял ее.

— Сегодня я должна была пойти на девичник, — вспомнила Мари, отвлекшись от телескопа. — Столько всего случилось.

— Я сделаю все возможное, чтобы не позволить тебе скучать. — Луисцар взял ее за руку и большим пальцем погладил тыльную сторону ее ладони. — Никогда не сомневайся во мне, Мари.

Общение из дружеского быстро перерастало в романтическое, и от волнения у Мари затрепыхалось сердце.

— Луис, ты обещал дать мне время.

Он напрягся, сделал шаг назад и сменил тему:

— Как ты смотришь на уроки по стрельбе из бластера?

— Что?

— Было бы не лишним уметь им пользоваться.

— Из-за аглов? — переспросила Мари. — А ты хороший учитель?

— Я метко стреляю, — без кичливости ответил Луисцар. — Завтра днем, пока будет идти подготовка к пиру, мы могли бы потренироваться.

— Хорошо. Я согласна.

— Надеюсь, тебе понравится, — улыбнулся он. — Разрешишь мне проводить тебя до покоев?

— Почему бы нет? — Мари взяла его под локоть, и они ушли с террасы.

Возле двери ее комнаты они приостановились.

— Не принимай слова мамы близко к сердцу, — вдруг сказал Луисцар. — Я чувствую, ты думаешь об этом. Она много страдала.

Мари поджала губы, силясь промолчать, но не смогла и все же спросила:

— Совет сказал, что ты не единственный наследник престола. У тебя был брат? Или сестра? Поэтому Тальина так ведет себя?

— Да.

— О, Луис. Мне очень жаль, — Мари взяла его за обе руки.

— Нет, ты не поняла. Он не умер. Все гораздо хуже.

— Хуже? Что ты имеешь в виду?

— Ты же заметила, с каким презрением нас принял Орден? У них есть причины. Шеймас, мой брат… Он изменник, Мари. Десять лет назад Шеймаса сослали в Трейс.

— Вот как, — Мари побродила взглядом по груди Луисцара. — Вы были близки?

— Иногда я вспоминаю счастливые дни из детства, — признался он. — Но из-за него едва не пострадала мама, и я не простил его.

— Из-за него ты всегда вооружен?

— Из-за него тоже. Хотя он стреляет лучше. Но тебе нечего бояться. Сюда аглы не суются.

— Да я и не боюсь, — Мари улыбнулась, чтобы успокоить Луисцара. — Я тридцать лет жила без всякой охраны. Еще тридцать проживу. Все нормально, Луис. Поступки твоего брата — это поступки твоего брата, а не твои. Мое отношение к тебе из-за него не изменится. — Она подтянулась на носках и, поцеловав его в щеку, крепко обняла. — Ты тоже не должен сомневаться во мне.

Он заключил ее в свои объятия и лицом зарылся в ее волосах.

— Спасибо, Мари, — прошептал он.

Они расстались, одарив друг друга улыбками. Мари вернулась в комнату и некоторое время слушала удаляющиеся шаги Луисцара. Теперь она понимала тревоги Тальины. Ее предал родной сын. Логично, что она не доверяла какой-то невестке, воспитанной в обществе слабой расы. Мари сжалилась над Луисцаром и не стала выпытывать у него, что такого страшного натворил Шеймас. Но она намеревалась это выяснить, прежде чем полноправно вольется в чету опретов.

Не успела она раздеться, как в дверь постучались. Подумав, что вернулся Луисцар, чтобы уточнить нюансы завтрашней тренировки, она открыла дверь, но на пороге увидела флиомов в плюшевых пижамах и смешных шапочках с помпонами.

— Ты можешь ответить нам на один вопрос? — улыбаясь во весь рот, спросил Блин.

— Ночью? — удивилась Мари, сверху вниз глядя на гостей.

— Мы просто поспорили и до утра не вытерпим.

— Чего вам?

— А… у тебя… во всех местах разноцветные волосы?

Мари захлестнула злость. Хотелось стянуть с ноги босоножку и отшлепать обоих флиомов по их зеленым задницам.

— Пошли вон, дебилоиды! — рявкнула она.

Те вздрогнули и попятились.

— А что такого мы спросили? — недоумевал Блин. — Стон, ты должен мне два кредита. Я же говорил, она развоняется.