— Не хочешь, чтобы твоя кастрюля взорвалась, стань тише воды и ниже травы.

Вскоре они вернулись во двор. Приземлившись, Мари уже спокойнее спросила:

— Что я вам должна за это? Уточню сразу, отвечать, какого цвета у меня мохнатка, я не буду.

Флиомы засмеялись.

— Сделаешь нам лазанью? — спросил Стон.

Она улыбнулась и кивнула, после чего они разошлись по своим комнатам.

Луисцар по-прежнему спал. Похоже, он ни разу не пошевелился, пока не было Мари. Она сняла платье и босоножки и залезла в постель. Прижавшись поближе к любимому, она обняла его и с горечью признала, что вступила в дуэль с опасными врагами. Они надрессировали Луисцара и дергали за веревочки, а ей предстояло их оборвать. Но как?

За всю ночь Мари так и не сомкнула глаз, размышляя, как быть и что делать. А едва с первыми лучами солнца проснувшийся Луисцар одарил ее улыбкой и пожеланием доброго утра, она заявила:

— Давай отправимся в путешествие?

Луисцару идея избавиться от общества Лейсандры пришлась по душе. А вот Тальина, услышав о желании сына и его невесты отправиться в путешествие по Опретауну, вознегодовала. Во дворце сразу нашлись неотложные дела, требующие немедленного вмешательства императорских особ, а Нэим с подачи своей подруги запретил Мари уединяться, пока не восстановится память ее расы.

— Со мной будет Луис, — напомнила она, когда все собрались за завтраком. — Он поможет мне.

— Все равно это рискованно, — настаивал зроу.

— Если мне станет плохо, мы вернемся домой, — ответила Мари и заметила, как перекорежило Тальину от того, что она назвала дворец своим домом.

Взбешенная Лейсандра молча хлебала вино, без передышки подставляя опустошенный бокал служанке с большим кувшином в руках.

— Мы только что нашли друг друга, — произнес Луисцар, положив ладонь на руку сидящей рядом Мари, и посмотрел на нее с безграничной любовью. — И хотели бы побыть наедине.

— Во дворце много комнат, — фыркнула Тальина. — Зачем уезжать?

— Я хочу показать Мари владения Опретауна, чтобы она знала, императрицей какого мира вскоре станет.

От его слов скривилась вся троица. Мари поняла, что их не оставят в покое даже в путешествии, поэтому осмелилась подсластить их «отпрашивание» небольшой ложью:

— Я подумала насчет вашего предложения, Нэим. Пожалуй, вы правы. Память моей расы уже никого не спасет. Если позволите нам с Луисом недельный отпуск, по возвращении я дам согласие на блокировку памяти палал.

Лейсандра поперхнулась вином и закашлялась, из ослабшей руки Тальины в тарелку выпала вилка с салатом, Нэим замер, пронзительно взглянув на Мари. Он пытался прочесть ее, уловить фальшь, обман, блеф, хоть что-то.

— Я знал, что ты умная, — наконец улыбнулся он. — Счастливого отдыха!

Мари представила себе, как будет визжать и скандалить Лейсандра, когда они с Луисцаром покинут императорскую резиденцию, а Тальина в отчаянной попытке будет ее успокаивать и говорить, как все хорошо складывается, ведь Мари стала плясать под их дудку. Она едва не рассмеялась над их наивностью.

— Ты хорошо подумала? — удивился Луисцар.

— Мне важен ты, Луис, — ответила она, мысленно молясь, чтобы за эту неделю память расы восстановилась.

— Ладно, — пискнула Тальина, в глазах которой мелькнул радостный огонек. — Неделя пролетит быстро…

…И неделя пролетела быстро!

Благодаря телепортационной капсуле Мари и Луисцар побывали в горах и на море, провели два дня на необитаемом острове, посетили самый большой в Опретауне музей, не пропустили маскарадный карнавал и праздник Семи, когда опреты устраивают пышное торжество в самый длинный день в году и наблюдают потрясающее зрелище — парад семи спутников Опретауна. Мари испробовала сотни блюд и напитков, видела десятки невиданных зверей, подверглась укусу местного паука и полдня не чувствовала онемевшую ногу, пока та не излечилась через браслет. Луисцар прыгал вокруг нее словно на горячих углях. Он знал, что укус не смертельный, но все равно паниковал и даже уговаривал Мари вернуться во дворец.

— Никакой паук не помешает нашему с тобой уединению, — с улыбкой промурлыкала Мари, целуя взволнованного жениха.