— После победы над каврами я вернулся в замок. Вейц остался в лесу. Иногда я навещал его. Но он отказывался возвращаться в общество. А позже в городе умер старый хозяин пансиона. Я быстренько выкупил его и подарил Вейцу. Как только горожане узнали, что теперь он при деньгах и какой-никакой власти, отношение к нему резко изменилось. Перед ним были готовы расстелиться. Но личная жизнь у него не складывалась. Во-первых, та пара женщин, что все же у него была, исчезла. Одна в ужасе удрала от него, когда увидела его обнаженным. Другая свалила, увидев его жетон. Орден внушил всем боязнь гибридов. Во-вторых, он сам на кого попало не позарится. Вейц — ценитель прекрасного.

Это прозвучало как комплимент, и Мари невольно улыбнулась.

— Есть предположение, что мы влюбляемся за долю секунды, — добавил Шеймас. — В глаза, голос, запах. Если бы не твое двойное запечатление, уверен, тем единственным в твоей жизни стал бы именно Вейц. Так что ты подумай, прежде чем прогонять его. Он бросился в атаку на чудовищ, чтобы спасти меня — едва знакомого ублюдка. Представь, на что он готов ради тебя? Я ведь сдохну когда-нибудь. Ты сама видишь, как я живу. У меня смерть за спиной стоит. Я хочу быть уверен, что рядом с тобой будет настоящий мужик, а не… Лу.

— Не говори так, — с болью прошептала Мари.

— Я и так не стал сквернословить. Но Лу — он и есть Лу.

— Я не о нем. Я о тебе. — Наконец отпустив одеяло, Мари на коленях подползла к Шеймасу и, обвив его шею руками, взобралась на него. — Не смей, слышишь? — прошептала она ему на ухо. — Не имеешь права говорить о своей смерти. — Ее глаза защипало от наворачивающихся слез. Полчаса назад она была готова убить Шеймаса, теперь она боялась выпустить его из своих объятий. — Ты нужен мне, Шеймас.

В этот раз нерешительно, но все же он обнял ее и, притянув к себе, поцеловал.

— Лучше прогони, — прошептал он ей в губы, горячо целуя. — Я не удержусь.

— Так и не сдерживайся. Будь собой, а не тем, кого все всегда хотели в тебе видеть.

Шеймас чуть отстранился, посмотрел в глаза Мари и усмехнулся:

— Ты точно дура.

Повалив ее на кровать, он навис сверху и снова стал целовать. А Мари, нащупав ремень на его штанах, принялась его расстегивать. Она больше не сомневалась в том, что дорога́ Шеймасу, и хотела делить с ним каждую свободную минуту. Этот мужчина заслуживал ласки, которой его никогда не баловали. И Мари намеревалась доказать ему, что он достоин настоящей любви.

Она стонала и выгибалась под ним, царапая его обнаженную спину и ногтями впиваясь в его ягодицы, когда жаждала, чтобы он ускорял темп. Шеймас хрипло рычал сквозь зубы и мягко кусал ее ушко и шею, вторгаясь в нее с неистовой силой. В порыве страсти он даже прошептал: «Люблю», — и Мари твердо для себя решила, что отныне этот мужчина только ее!

Она не знала, что будет завтра. Получится ли поднять область с колен? Чем ответит Нэим на их последнюю выходку? Что будет в их отношениях с Вейцом? Найдется ли накопитель, способный доказать вину Нэима и Тальины в их страшном преступлении? Женится ли Луисцар на Лейсандре или все же выполнит свое обещание и попытается вытащить Мари из Трейса? Но она точно знала, что теперь ее дом там, где Шеймас. А Шеймас теперь — ее жизнь!

Мари проснулась раньше Шеймаса. Если ее сон вообще можно назвать сном после этой дикой ночи. Шеймас мерно похрапывал, отчего Мари хихикнула. Легонько поцеловав его в висок, она поднялась и отправилась в душ. Помывшись прохладной водой, она ощутила прилив жизненных сил и прямо нагишом занялась приготовлением завтрака. Гильи не было, так что Мари некого было стесняться. Она поджарила тосты, смазала их маслом и ягодным джемом, заварила освежающий травяной чай и взбила сливки, добавив в них собранную накануне сиегу. Разложив все в сервизные чашки, Мари составила их на поднос и поднялась в свою комнату.

Поставив поднос на кофейный столик около кровати, она подлегла к Шеймасу и, слегка укусив его за мочку уха, шепнула:

— Шеймас, просыпайся. Завтрак готов.

Он сонно промычал, пошевелился и, поморщившись, открыл глаза. Лениво потерев их, он улыбнулся Мари и прохрипел:

— Какого хрена?

— Ты такой романтик, — промурлыкала она, пальцем водя по рельефам его груди. — Я тебе завтрак приготовила.

— Чего? — нахмурился он, приподнимаясь на локтях.

Мари развернулась, взяла поднос и поставила его на постель.

— Вот.

Шеймас вытаращился на еду и замер. Минуту в комнате стояла ничем не нарушаемая тишина, потом Мари не выдержала и заговорила:

— Тебе никто никогда не приносил завтрак в постель?

Он мотнул головой, не поднимая лица.

— Обо мне вообще никто никогда не заботился, — буркнул Шеймас, усаживаясь удобнее.

— Но теперь у тебя есть я, — улыбнулась Мари, подав ему чашку чая на блюдце и тост с маслом. — И все изменится.

— А ты голышом готовила? — поинтересовался он.