Переодеваясь, я вспомнила, что оставила в форменном халатике иголочку, и не смогла найти ее. Я точно помнила, что приколола ее слева на груди в паре сантиметров от края и острый конец уткнула в железное украшение. Видимо иголочка посчитала себя ненужной и исчезла в неизвестном направлении, спрятавшись где-то в горах свалки.

Только я хотела подумать, что так тому и быть, как рваные лоскуты халатика под моими пальцами как по волшебству вернулись в первозданный вид. Не поверив своим глазам, я посмотрела на пальцы и увидела маленькую золотистую точку в месте укола иголочкой. Все-таки она не сбежала от меня. Почему-то эта маленькая шалость меня порадовала, и я улыбнулась.

– Дакар? – позвала я призрака, готовая реализовывать наш план. Всю иномирную одежду я оставила на диване, а вместо домашних тапочек надела аккуратненькие белые туфельки без каблучка. Они единственные из всех найденных подходили по размеру. – Ушел! А как мне через лабиринт одной проходить?

– Зеркало попроси, – вздохнул диван. – Оно тебя в любую точку мира переправит.

– И в рабочий кабинет Вайса? – недоверчиво спросила я, подняв взгляд на старенькое зеркало. Изображение города в отражении помутнело и появился интерьер темной, но чистой кладовой, заставленной различными коробочками и баночками.

– В его подсобку, – сонно ответило зеркало. – В кабинет не могу. Там нет зеркал. А в подсобке Вайс поставил, чтобы быстро перебегать из кабинета сюда.

– В подсобку так в подсобку, – согласилась я, потуже завязывая подвязку на правом бедре. Атамэ мне нужно было куда-то засунуть. Не в руках же тащить, чтобы он сразу увидел и сразу все понял. Но халатик пришлось оставить практически расстегнутым. Только несколько пуговиц у талии выполняли свою прямую функцию. – По тайному ходу в одиночку я не смогу пройти.

– И атамэ не сможешь за собой унести, – предупредило зеркало. – Артефакты при превращении исчезают и возвращаются сюда. Будь осторожна в следующий раз.

– Спасибо за предупреждение, – я кивнула и в качестве завершающего штриха надела широкий жемчужный браслет на левую руку, чтобы на правой не мешался, и подумывала примерить серебряную сережку, защищающую от магических атак. Вторая, к сожалению, не подлежала восстановлению. – Ай, лишним не будет!

Глубоко вдохнув и шумно выдохнув, я прикоснулась к зеркальной глади и легко вошла в нее. Назад дороги не было. Уже вовсю шло время ужина, а значит у меня было времени меньше, чем полчаса, чтобы сделать это и вернуться в сокровищницу. Прятаться в заброшенной сокровищнице мне психологически нравилось гораздо больше, чем на свалке ненужных артефактов.

В подсобке приятно пахло мятным освежителем воздуха, и я в первый момент растерялась. Повторив про себя, как мантру три слова «отыскать, отвлечь, отнять». Я нашла взглядом дверь, ведущую в просторную учебную аудиторию.

С ним мы столкнулись на пороге. Передо мной открылась нужная дверь, и я лбом въехала в его белоснежный кафтан до того больно, что у меня на коже должна была отпечататься его пуговица. Лектор Шатрэн поражено воззрился на меня и отступил на шаг назад.

– Снова вы? – удивленно спросил мужчина, и я неожиданно для себя самой кивнула. – Что ж вы все убегаете и убегаете? Разве ректор Алгарсис недостаточно объяснил насколько опасно для вас находиться не под наблюдением?

Во мне вспыхнул гнев такой силы, как никогда не было прежде. Для меня нет более опасного места, чем там, где за мной «наблюдают». Я уяснила это еще в первые часы моего пребывания здесь. Как он посмел сказать эти слова мне прямо в лицо? Он издевался надо мной? Нет ни совести, ни морали. Ни намека на хорошие качества и жизненные принципы!

Правое бедро жгло прикосновение стали сквозь водные ножны, а руки чесались немедленно схватить атамэ и воспользоваться им по прямому назначению. Но что-то меня удерживало от совершения непоправимой ошибки. Если нападу сейчас, он с легкостью отобьет атаку и схватит меня.

Я как бы стыдливо склонила голову и смотрела на него исподлобья пугливо и заинтересованно. Если своей игрой я не заслуживала какой-нибудь актерской премии или статуэтки, то их вообще никто не заслуживал.

Лектор Шатрэн рассмеялся легко и завораживающе. Он молод, красив и, по словам Дакара, богат к тому же. Что он забыл в академии на тухлом государственном обеспечении. Разве что он фанатически занимался наукой и проводил нелегальные эксперименты, включая эксперименты на людях. Фу-фу, чем у меня забита голова? Не о том я думала! Не о том!

– Понятно. Мне бы на вашем месте тоже было бы скучно сидеть взаперти, пока вопрос с вашим родителем не решится, – понимающе сказал лектор Шатрэн, а я из последних сил старалась сдерживать себя, чтобы не потерять контроль над собой и не взорваться. Он специально доводил меня?

Мы вышли в залитую светом учебную аудиторию, и я поняла, что не вывожу. Меня накрывало то паникой, то страхом, то ощущением свершившегося поражения и надвигающегося плачевного будущего в рабстве у старого мага-извращенца. Мне было физически плохо от досаждавших мне мыслей, перекрывающих выработанную за двое суток решительность.