Мне казалось, что меня переехал трактор… раз пятнадцать. Туда пятнадцать и обратно еще пятнадцать раз. Меня словно вывернули наизнанку, а потом вывернули обратно и сделали вид, словно так и было. Голова раскалывалась, будто ее неудачно препарировали, после чего зашили и отошли в сторонку. И это я еще не открывала глаза.

Я очнулась в светлой комнате под белой тканью, закрывающей меня до шеи, и не могла пошевелиться. Осознание, что я связана невидимыми путами, доходило до меня очень долго. Не меньше десяти минут я втупляла в потолок и ничего не могла с собой поделать. Но я была связана магическими путами и ничего не могла поделать. Мои магические силы меня не слушались. Я не могла выдавить из себя ни искорки.

«Меня поймали?» – билась в голове паническая мысль. Я до смерти боялась, что меня отдали тому, кому планировали отдать. Ради чего я тогда мучилась два дня и убила человека. После того, как я заколола Шатрэна, он не мог выжить. С такими ранениями не выживают.

В комнате было светло. Ее заливал яркий дневной свет, и по моим ощущениям я пробыла без сознания не меньше половины суток. Что же произошло вчера? Я помню, что у меня получилось, и барьер, способный спрятать меня от папашки и его преступной компашки объял меня, но… но неожиданно появилась женщина и оттолкнула меня от Шатрэна мощной энергетической волной.

Эту женщину я никогда раньше не встречала. На вид ей не меньше сорока пяти лет. Возможно пятьдесят – пятьдесят пять. Я могла ошибаться. И кто знал, какие достижения были в сфере магической косметологии в этом мире? Эта женщина так истошно орала, когда увидела меня, Шатрэна и кинжал между нами. Вероятно они не просто знакомы. Он очень дорог ей. Сын? Племянник? Любимый ученик?

Голова раскалывалась, как у персонажей американских сериалов после бурной ночки на пивной вечеринке. Но я все равно заставила себя сесть и, преодолевая все мыслимые и немыслимые трудности, спустить ноги на пол. Под однослойной белой тканью, которой я была укрыта, одежды не было вообще, и я перепугалась до смерти. Зачем меня раздели? Какая мерзость!

– Где я? – прошептала я и встрепенулась, сбрасывая с себя оковы и онемение тела. – И что со мной уже успели сделать?

Не считая чувства опустошения и крайней измученности, со мной было все в порядке. Мне хватило фантазии только чтобы превратить ткань, которой я была укрыта, в греческую тогу и пальчиками прошить места соединений, чтобы ткань не упала мне под ноги в самый ответственный момент.

Иголочка – единственный артефакт, который с меня не сняли. Видимо не обнаружили, когда обыскивали. Я надеялась, что серьга, жемчужный браслет и комплект нижнего белья брачной аферистки вернулись в сокровищницу. Но больше всего я жалела о потери атамэ. Он невероятно красивый и еще мог мне пригодиться. Попробую его призвать, как только выберусь отсюда.

Пол был ледяным, а я босая. Наверное туфельки тоже обладали магическим свойством, раз их тоже отобрали вместе с остальной одеждой. Ступая голыми ногами по остывшему за ночь камню, я пересекла комнату и подошла к практически незаметной, слившейся цветом со стенами, двери. Приоткрыв ее, я прислушалась. В коридоре было настолько тихо, что мертвенная тишина даже пугала. Я бы предпочла услышать гомон студентов академии, расположенной в этом замке, а не столкнуться со смиренной тишиной.

Мне нужно срочно бежать! Пока здесь нет никого чужого. Пока я здесь одна. Пока я не связана и не заперта. Мне нужно срочно бежать! Я ощущала на себе барьер, построить который мне так тяжело и дорого далось. Мне нужно срочно вернуться в сокровищницу и поговорить с Дакаром. Он обязательно поможет.

Улизнув из пустой комнаты, в которой ничего кроме простенькой узенькой кровати не было, я побежала по коридору, обжигая ступни на ледяном полу. Я словно попала в бесконечный лабиринт со светлыми, практически белыми стенами, от белизны которых уже рябило в глазах.

– Поверни налево, – позвал меня тихий безжизненный шепот. Я с трудом опознала в нем мужской голос. Остановившись, я развернулась куда сказали. Если меня не выпускают из лабиринта, тогда столкнемся лицом к лицу. Я хоть увижу лицо своего главного врага. – Вот так. Открой дверь и входи.

Я вошла в комнату по размером точно такую же, в какой проснулась я. Но в этой было больше мебели, были цветы в вазах и фрукты со сладостями в корзинках. В кровати такой же узкой, как была у меня, лежал Шатрэн. Его длинные светлые волосы разметались по подушке, а лицо было мертвенно бледным.

– Это ты звал меня? – спросила я вслух, сомневаясь, что голос говорил со мной за пределами моего сознания.

– Да, – на его лице не дрогнул ни один мускул. – Тебя будет допрашивать дознавательница по имени Милея Карвиал. Если придет не она, то требуй, чтобы тебя допрашивала она. Я до конца не понял, что произошло, но мне сразу показалось, что с тобой что-то не так.