Я вытянула руку вперед и коснулась ладонью зеркальной глади. Мои пальцы вошли в зеркальное полотно, которое как бы предлагало мне войти целиком. По нему прошлись круги, словно по воде, и появилось изображение моего учебного кабинета в сокровищнице. Теперь я стала называть его своим. Теперь это был мой кабинет. Можно сказать, что я получила его по наследству от Дакара, как когда-то сам Дакар получил его по наследству от своего дяди Вайса.

Через зеркало я вернулась в сокровищницу и полюбовалась не увядающими алыми розами, радующими меня уже который день. Я схватила сшитую из светлого в тон академической униформе брезента сумку с тетрадью, пеналом и методичками, и еще раз прошла сквозь зеркало в один из коридорных тупиков, где оставила полуметровое зеркало, приставив его к стене. Шанс, что меня застанут за телепортацией здесь был достаточно низок, чтобы я могла без сомнения использовать его.

Первым делом я проверила подземелье, где даже не надеялась встретить Шатрэна, ведь в последние дни он постоянно отлучался куда-то и мне, естественно, не докладывал о своих делах за пределами подземелья, а то и Академии Трех Сил вовсе. Ожидаемо в кабинете зельеварения я его не нашла и подсобка была заперта, словно его не было в замке вовсе. Мне оставалось попытаться застать его в столовой на завтраке, ведь и ему, и мне требовалась энергия для продуктивного дня.

В столовую я еле плелась чуть ли не через весь замок, настолько я была вымотана. Может быть я заболела? На улице не лето, а ранняя осень. Самое время для размножения вирусов орв и орз с ангинами и иными спутниками осенней хандры. Надо будет выделить немного времени в моем слишком плотном расписании дел и зайти в лазарет, попросить что-нибудь тонизирующее и противогриппозное. Если я что-нибудь не сделаю уже сегодня, то завтра свалюсь с высокой температурой, а ухаживать за мной некому.

На завтрак давали омлет, и я села поближе к раздаче, пока толпа кадемов не заняла все свободные столики. Этот мне нравился больше всего, притом это был именно тот столик, за который я села в свое первое посещение столовой. Расположение было достаточно удобным: не в проходе, не у окна, чтобы не дуло, и недалеко от раздачи, чтобы долго не тащить тяжелый поднос. Обед всегда состоял из нескольких блюд, и дотащить поднос было той еще задачкой.

Кадемы и даже преподаватели (в отдельный зал) понемногу пребывали, а Шатрэна не было ни следа. Я уже была на грани отчаяния, чтобы попробовать призвать его через свой защитный барьер, основанный на нашей крови, чтобы найти его. Но мне было лень, и у меня не было сил на эксперименты. Пойти что ли у кого-нибудь из преподавателей узнать? По расписанию стояли сдвоенные защитные чары (целых четыре часа!) но я могла в любой момент подойти с любым вопросом к Беатрис Шелливон. Мне казалось, она симпатизировала мне.

Преподавательница травоведения как раз около десяти минут назад зашла в малую столовую залу и уже должна была найти себе место и расположиться. Не хотелось конечно отвлекать ее от завтрака, но происходящее со мной и возможная слежка за мной беспокоили меня гораздо больше. Это могла быть угроза со стороны папашки или ректора Алгарсиса. Поэтому моя интуиция вызывала стресс, что и было причиной моего поганого самочувствия.

Решено! Я сделаю это. Вернув поднос в окно для последующего мытья, я спокойно прошла в зал для преподавателей и в нем нашла взглядом Беатрис Шелливон. Преподавательница сидела ко мне спиной и разговаривала с подругой, курирующей одну из групп направления светлый свет. То есть ко мне с вероятностью шестьдесят процентов не имела никакого отношения. Но она все равно приглядывалась ко мне, потому что в этом году она собиралась взять новую группу.

–– Кадеми Рэнвальд, вы здоровы? – спросила куратор истинно светлых, подняв голову и взглянув на меня.

– Приболела немного. Это все осень, – отмахнулась я. – Мне нужно спросить, не знаете ли вы или ваша подруга, где мне найти лектора Шатрэна? Мне он очень нужен. И чем скорее я его найду, тем лучше.

– Минт Шатрэн в ратуше получает повышение, – сообщила нам куратор истинно светлых. – Буквально на днях его назначили новым ректором.

– Правда? Все-таки он? Он ведь даже года в академии не проработал. – Преподавательница травоведения беззлобно возмущалась, но так словно сама метила сесть в ректорское кресло и занять его кабинет. – Почему его назначили ректором?

– А что случилось с ректором Алгарсисом? – встряла я, немного невоспитанно присев за столик двух преподавательниц без приглашения одной из них. – Мне казалось, он еще не один год прослужит верой и правдой великой цели.

– Дочка у него умерла. Хорошая была девочка, болезная правда, да отца не послушала и за мерзавца замуж вышла. Теперь сыночек ее сиротой остался. Ректор Алгарсис сказал, что внука сам воспитает. Потому и ушел из академии на пенсию.