– Вот оно как было… – прошептала я. – Но я ни разу не сталкивалась с цветами в академии. Только с розами в академическом саду. Когда меня подселили к Канне, Наире и Сабрине, они устроили мне приветственную вечеринку в саду. Я интровертка. Очень асоциальная интровертка, и через какое-то время я крадучись ушла, чтобы не помешать их веселью. Для этого я пошла другой тропинкой и около ограды увидела, как один парень высаживал красные розы… Это были розы, а не айшонг-ву. Я даже не знаю, как выглядит айшонг-ву.

– И ты надышалась ароматом тех роз? – уточнил Шатрэн, вскипая. Я видела как менялись его добрые глаза, и в них вспыхивал гнев, словно я не кустик роз ободрала, а его машину в фонарный столб вмазала. Если конечно у мага, с легкостью перемещающегося телепортом, была машина.

Я кивнула.

– Позже я срезала себе большой букет, когда того парня не было в академии. Выглядят потрясающе и не отцветают! Обычные цветы давно бы уже завяли, а эти! Я понятие не имею, каким заклинанием он воспользовался, чтобы…

Шатрэн, не дослушав меня, резко встал. Он сделал шаг в сторону и безмолвно исчез, а спустя тридцать секунд у моих ног разбилась артефактная ваза, которую я с таким трудом отыскала в завалах. Она идеально подошла для моих роз! Вот только вместо роз среди осколков лежало растительное чудовище с грязно-неоновыми розовыми лепестками и толстыми коричневыми корнями.

– Мо-я… ва-за… – прошептала я и вскинула голову. – Ты знаешь про Етереса кетема?!

– Анита! – гаркнул Шатрэн, явно обращаясь не ко мне, а к двум дознавателям, подслушивающим наш разговор. – Это айшонг-ву. От своего родственника айшонга он отличается тем, что не только его семена ядовиты. Также он источает отравляющий сознание газ и вызывает галлюцинации. В академии и тем более в академическом саду никто не высаживал розы. Высаживали айшонг-ву. Где именно? И кто? Назови его имя. Или опиши его, если не знаешь.

Он вынуждал меня раз за разом возвращаться к сожженым его магией омерзительно-розовым растениям-мутантам. Они были похожи на картинки плотоядных цветов тропических лесов Амазонки черт знает чего еще.

Я сидела ни жива, ни мертва. Каннем высаживал наркотические цветы, чтобы нажиться на них? Зачем? Его отец очень богатый человек. Самый богатый в стране, если верить словам куратора Аннеты. Тогда зачем? И почему он не заметил моего больного состояния, если знал об айшонг-ву, если видел меня той ночью у ограды академического сада.

– Почему ты спросил про учебники? Я ведь всего лишь взяла семь учебников по образовательной программе и два по зельеварению и травоведению. Мне очень импонирует зельеварение и хорошо у меня получается. Еще хотела взять художественный роман, но забыла его на стойке библиотекаря.

– Я знаю про роман. Его списали. Но в книжном стеллаже на полке над лекарствами шесть учебников и два пособия, – сказал Шатрэн. – Я пересчитал. Где еще одна книга? Почему ты взяла ее в библиотеке?

– Мне он выбирать учебники помогал. Я не смотрела… – призналась я, и мой голос окончательно стих до очень тихого шепота. – Просто записала у библиотекаря. Я только пособие по зельеварению посмотрела. Он помогал мне донести до комнаты, а потом… мои соседки уничтожили все вещи к моему приходу и нажаловались коменданту, что это я испортила академическое имущество.

– Кто он, Анита? Кто высаживал ядовитые растения в академическом саду? Кто отравил тебя и чуть не убил этим? Почему Наяна пыталась навредить тебе?

– Она ненавидит меня из-за того, что я общаюсь с ним…

– …с парнем, который высаживал айшонг-ву и помогал тебе выбрать учебники? – закончил за меня Шатрэн, и я склонила голову. – Арестовать Каннема Рэндалла! Немедленно! Всю ответственность и разбирательства с его отцом я возьму на себя.

Я разревелась, закрыв лицо ладонями. Каннем не мог так со мной поступить! Шатрэн, ты ведь сам говорил, что он хороший несчастный парень, которому недоставало общения! Я стала с ним общаться, потому что доверилась слову Шатрэна и даже не подумала, что его возможно обмануть точно также, как любого другого человека.

Меня разрывало изнутри от душевной боли. Много лет я старалась не сближаться с людьми, чтобы не быть жертвой чудовищного предательства. Я была слишком чувствительна и не умела отпускать дорогих мне людей. Каннем смог втереться в доверие и стать моим практически лучшим другом, какого у меня никогда не было. Где-то в глубине души я чувствовала его взаимность и была готова сделать его частью своей жизни. Он уже стал частью моей жизни, как друг и названный брат, которую на самом деле ни во что не ставил и планомерно уничтожал.

Успокоиться я не могла долго, а вот реветь слез не хватило. Лицо горело от слез, голова разрывалась от боли, а сердце было разбито вдребезги. Я хотела вернуться домой прямо сейчас! Я не хотела здесь больше оставаться. Горечь предательства отравило мою кровь гораздо сильнее, чем семена ядовитых галлюциногенных цветов айшонг-ву.

– Минт, – я впервые назвала его по имени. – Раз Каннем поступил со мной так… Нет, не в нем дело. Что движело Наяной, раз она настолько возненавидела меня? Она ведь могла стать Каннему идеальной и молчаливой приспешницей. Может быть он увидел меня в академическом саду, поэтому лез ко мне, проверяя, видела ли его я, и рассказала ли я кому-нибудь.