этих истин, потому что ваш мир закрыт. Люди с закрытых миров часто считают, что

они

единственные и неповторимые создания, хотя на деле — заурядные три.

— «Три»?

— Простокровки.

Девушка между тем спустилась и подбежала к нам. Даже и не глянув на меня, она

размахнулась и влепила Стражу пощечину, а потом и еще одну. Но и этого ей было

мало: она

толкнула мужчину в плечи и начала осыпать беспорядочными ударами по груди:

— Ты — мерзавец, не пропускаешь ни одной юбки! Жаль, я не слушала, что про тебя

говорят!

Тебе всегда мало, ты всегда на охоте! Сколько у тебя было женщин? Счет уже пошел

на сотни?

Ах, неважно! Ты невозможен! Я тебя ненавижу! И что ты молчишь?!

— А ты уже все рассказала про меня, Мими, — иронично произнес Страж. — Мне нечем

возразить.

— Я сыта по горло вами всеми — королями, стражами и смотрителями, хранителями и

прочими! Никогда больше не свяжусь с эгуи! Хоть бы на вас пало проклятье, хоть

бы вы

исчезли все до единого!

Мне стало досадно за девушку. Она ревнует, ей неприятно, а мужчине все равно —

стоит

спокойный, вальяжный, и в глазах насмешка запрятана.

— Не расстраивайся из-за меня, Мими, — мягко сказал он, поймав ее руки и

вынуждая

перестать наносить удары. — Я этого не стою.

Мими посмотрела на него таким страдальчески-гневным взглядом, что стало ясно: в

ее глазах

он многого стоит. Но, слава Богу, у артистки имелась гордость, поэтому она, выплеснув

первый гнев, сказала устало:

— Я никогда тебе не была важна. И дело не в других женщинах, а в твоей проклятой

службе, в

твоем проклятом Ордене. Это все, Уэнделл. Я ухожу!

— И даже не поцелуешь меня на прощание?

— Обязательно! Чтобы помнил, что теряешь!

Мими ожесточенно и страстно припала к губам Стража. Какое-то время они

«прощались»

после чего артистка отстранилась, вздернула подбородок и, сверкая очами, свернула куда-то в

коридор.

Я подтянула края покрывала и не самым добрым взглядом посмотрела на Стража. Мне

и

самой парень изменял, и даже не старался шифроваться. Так что я еще очень хорошо

помню,

как это мерзко.

— Приношу свои извинения, тэгуи. Мы не смутили вас? — поинтересовался вежливо

Страж.

— Нет.

— Что же вы тогда так порицательно на меня смотрите?

— Вы изменяли Мими? — прямо спросила я.

— Нет, тэгуи. Я, конечно, влюбчивый, но не в моих правилах предавать того, кто

мне доверяет.

— Так почему вы не объяснили ей, что я не ваша любовница?! Что же вы поддакивали

ей?

— Мими слишком ревнует меня — наша связь все равно бы закончилась, если не

сегодня, то

позже. А так, она даже не стала к вам присматриваться и не распознала в вас

королеву.

Видите, как удобно?

— Жаль, она вас мало побила, — фыркнула я.

— Как ни прискорбно, прежде всего меня волнуют государственные дела, а не

личные. Вы,

тэгуи — дело государственное.

— А вы государственный чурбан.

— У каждого свои недостатки. Идемте.

Мы пошли к лестнице; я при этом с интересом оглядывалась. Нет, на этот раз

вокруг меня

точно не иллюзия! Сразу видно, что над интерьерами и прочим поработал

профессионал: все,

на что падает взгляд, красиво и находится на своем месте. Правда, все

тяжеловесное, темное

и огромное. Помимо картин, мебели и прочих штучек были и вещи, которые я видела

первый

раз. Эти вещи были странных форм и размеров. Заглядевшись на очередную

загогулину, я не

заметила, что Уэнделл остановился, и врезалась в него.

— Что вы видите? — спросил он.

— Какую-то странную загнутую штуку.

— Это стабилизатор.

— И что он стабилизирует?

— Поток Источника.

— А вон та круглая штука?

— Распределитель.

— Распределяет поток Источника?

— Верно. У вас будет еще время осмотреться. Прошу вас — следуйте за мной без

остановок.

Страж вел меня длинными коридорами; при нашем появлении где-то вверху зажигались

лихорадочные огоньки и освещали путь.

— Что это за огоньки?

— Даймоны.

— Кто?

— Бестелесные создания, периодически вырывающиеся из Источника. Даймоны

развлекаются

двумя способами: либо служат людям, либо вредят им.

Я оступилась. Галантный Уэнделл, конечно, поддержал меня за руку. При этом мы

обменялись

настороженными взглядами.

— Даймоны, значит, — сказала я. — Они стараются предугадывать желания?

— Не стараются, а предугадывают.

— А на что они способны?

— На многое, тэгуи. Они отменно выполняют простую работу, требующую физической

силы.

Они могут согреть и осветить путь.

— Значит, вы их как бесплатную рабочую силу держите?