— Он презирал меня! Насмехался надо мной, жалел, словно я — жалкое ничтожество! — проревел бог, отталкивая богиню. — Но теперь посмотри, где он! Что с ним стало! Я победил его. Победил раз и навсегда! — он рассмеялся, запрокидывая голову.

— Я освобожу его! Я исправлю все, что мы натворили.

— О нет, милая, — покачал головой Ишрагаль, прищурившись. — Ты моя жена! А если жена не на стороне мужа, то она предательница. Ты ведь не думаешь, что я дам тебе хоть шанс на спасение Ромирана?

— Что ты…

Женщина не успела договорить. Из рук Ишрагаля полился мягкий свет, обволакивающий Вирсавию. Я вскрикнула, наблюдая, как богиня корчится от боли, падая на пол. Триединая явно не ожидала такого от собственного мужа, а потому не успела даже выставить щит. Ее, погруженное в синюю субстанцию, било в конвульсиях, она медленно и мучительно задыхалась.

— Она ведь твоя жена! — воскликнула я, не в силах больше наблюдать за мучениями женщины.

— Ты еще здесь? — повернувшись ко мне, с удивлением спросил бог, словно уже и забыл о моем присутствии. — Не переживая, с тобой я тоже разберусь.

Мужчина шагнул ко мне. Я, испуганно вскрикнув, попыталась создать щит ведьм, пользоваться магией отступников не могла — резерв был почти пуст. Защита мягко обволокла меня, но стоило богу подойти, как она завибрировала, медленно опадая светящимися искрами.

— Второсортная магия не может мне навредить, — покачал головой Ишрагаль, насмехаясь.

— Ты еще смеешь называть себя богом? — выплюнула я, с ненавистью глядя в глаза Ишрагаля. — Ты — жалкое ничтожество, предавшее собственного друга! Даже твоя жена отвернулась от тебя. Ты думаешь, одиночество принесет тебе радость? Ошибаешься во всем! Ты предал единственных, кто готов был встать на твою сторону. И, поверь мне, когда-нибудь ты получишь по заслугам. Ты заплатишь за все!

Я напряглась, выгребая из резерва последние крохи огненной магии. Все, что осталось. Шар на моей руке получился крохотным, но я не раздумывая запустила им в Триединого. Он отмахнулся от моей магии как от надоедливой мухи, и склонился надо мной. В его глазах полыхал гнев. Я только разозлила его.

— Ты! — зашипел Ишрагаль. — Я убью тебя медленно и мучительно.

Он схватил меня за шею и поднял на вытянутой руке, словно я ничего не весила. Я вцепилась в его руку, барахтаясь в воздухе, пытаясь освободиться и хрипя от недостатка кислорода. Ишрагаль поднес светившуюся синим свечением руку к моему животу, злорадно смеясь.

Хриплый смех Ишрагаля прервал странный треск. Он показался оглушающе громким. Я вздрогнула, глазами отыскав источник звука — на статуе Проклятого бога отчетливо виднелась вмятина. Наверное, именно туда угодил откинутый Ишрагалем огненный шар. И от этой вмятины расходились трещины. Тряськ… Тряськ. Тряськ! Паутина разломов расползалась с поражающей быстротой, пока не сомкнулась на его протянутых руках. Корона со звоном упала на пол, покатилась куда-то. Каменная ладонь рухнула вниз, поняв облако пыли. Следом за ней обломки величественной статуи начали оседать, руша постамент под собой. Облако белой пыли поднялось вверх.

Одинокая слезинка покатилась по моей щеке — моя магия разрушила единственное, что осталось от Ромирана. И теперь никто не сможет воскресить Проклятого бога. Никто и никогда.

— Возможно, я поспешил с твоим убийством, — заключил Ишрагаль, вновь обращая внимание на меня. — Ты не такая уж и пропащая, какой показалась вначале.

Триединый веселился, наблюдая за тем, как медленно оседает пыль, открывая обломки разрушенной статуи, он даже ослабил хватку, давая мне вздохнуть. А потом и вовсе опустил меня на пол возле своей жены, подходя ближе к облаку пыли.

— Да, стоит переделать эти ужасные статуи, — задумчиво покачал головой Ишрагаль. — Одного меня вполне достаточно.

— Кха! Кха-кха-кха!

Из облака пыли, перебивая Ишрагаля, раздался мужской хриплый кашель. Я вздрогнула вместе с божеством, наблюдая за тем, как из обломков вначале показывается рука, а следом черная лохматая голова. О, боги! Неужели… это тот, о ком я думаю?! Но как?

— Что?! — взвизгнул Ишрагаль. — Как это возможно? Что ты сделала, мерзкая девка? — повернувшись ко мне, гневно сузив глаза, прошипел мужчина.

Но я ничего не делала и не понимала, как именно богу удалось воскреснуть. А в том, что этот худой, черноволосый мужчина и есть Ромиран, я не сомневалась.

Из облака белой пыли он ступил на пол, словно оживший миф древнегреческой легенды. Подтянутый, под кожей виднеются хорошо прокачанные мускулы, он словно в любую секунду готов к прыжку, как дикое животное. Длинные волосы в какой-то грязи, а карие глаза из-под насупленных ветвистых бровей осматривали окружающую остановку настороженным взглядом. Мужчина был абсолютно гол, но не замечал этого, смотря на своего бывшего товарища.

— Ну здравствуй, Ишрагаль.