— Ничего такого, — поморщилась богиня, ногтем рассекая кожу на моем запястье. — От тебя нужна только кровь. Больше тебе делать ничего не придётся.

Я скривилась от болезненного ощущения. Женщина притянула меня к себе и окунула палец в мою кровь. Сомневаюсь, что когда-нибудь забуду, как в рану входит тонкий женский пальчик, а по руке и дальше стекают капли крови, оставляя на полу отметины бурого цвета. Омерзительно, а еще дико больно. Несравнимые ощущения, словно кто-то проникает внутрь плоти и хозяйничает, как паразит.

— Повернись ко мне спиной, — приказала женщина.

Я послушно кивнула, разворачиваясь и встречаясь глазами с Каем. Мужчина смотрел на меня, прищурившись, недовольно сжав кулаки, и явно порывался всё время что-то сказать, но почему-то останавливая себя, сжимая губы в тонкую линию. Я хотела улыбнуться ему, желая приободрить, но вместо этого едва не вскрикнула, почувствовав, как платье трещит по швам — Вирсавия рванула шнуровку, удерживавшую края платья, и разорвала наряд. Я ухватилась за лиф, который полетел вниз, бросая испуганный взгляд за спину. Что делает богиня? И почему так взволнованно выглядит? Меня лишь сильнее это пугало. Ее молчание — вот что самое страшное.

Тугой комок встал посреди горла, а сердце словно рухнуло вниз куда-то в желудок, отстукивая слишком быстрый рваный ритм.

— Что… — мой голос дрогнул, сорвавшись на нервный писк. Пришлось прочистить горло, кашлянув. — Что ты делаешь?

Кайрос раздраженно цокнул, разворачиваясь ко мне спиной, и принялся латать щит, выстраивая сложные замысловатые фигуры пальцами. По его виску медленно стекали капли пота — лорду огня было тяжело справляться с силой, что окружала нас, удерживать ее на расстоянии. А еще — я уверенна — его выводило из себя непонимание ситуации. Мужчина привык брать на себя ответственность, быть лидером и защищать дорогих ему людей, но сейчас он не мог сделать абсолютно ничего. И я даже не представляла, какие мысли бродили в его голове. Меня пугало осознание того, что после всего этого безумия мне придётся рассказать Кайросу всю правду. Как он воспримет ее?

Я всматривалась в напряженную мужскую спину, ожидая ответа от богини. Но Вирсавия молчала. Вместо этого я ощутила холодное влажное прикосновение к голой коже на спине — она вырисовывала кровавыми линиями странные фигуры, а голос ее напевал едва слышимую нежную мелодию.

«Что ты делаешь?» — вновь захотелось закричать мне, но я не смогла даже вдохнуть, завороженная неизвестным колдовством. В носу свербело от горького запаха, в горле першило от металлического привкуса. Казалась, меня насквозь пропитала собственная кровь, от того ненавистное красное платье, которое я все удерживала руками, казалось еще ярче и противнее.

— Ну, вот и всё, — пропела женщина, хлопнув меня по плечу.

Я вздрогнула и, почувствовав, что могу двигаться, обернулась к богине. Вирсавия стояла напротив Ишрагаля, осматривая его с ног до головы, задумчиво прикусив губу.

— Что это было? — недовольно уточнила я, передергиваясь от отвращения.

Мне хотелось взглянуть на рисунок, потом согреться под горячим душем, смыть с себя кровь и воспоминания об этом дне.

— Слово, которое я собираюсь наложить. Печать, которая удержит Ишрагаля в Корнях.

— Что? — поперхнулась я. — Но почему именно на мне?!

— Так надо, — холодно отрезала Вирсавия. — А печать со временем исчезнет со спины, печать наносится на душу. И если кто-то пожелает воскресить этого предателя, ему придётся очень постараться, чтобы воссоединить тебя с другой половинкой твоей сущности. Лучшего Слова не найти.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты же не думала, что я могу переносить души из одного мира в другой просто так, без всякой платы и последствий? — усмехнулась богиня, опускаясь вниз и смачивая руку в моей крови, стекшей на пол.

Если честно, я так и думала, но признаваться в этом, выслушав саркастичную речь Вирсавии, мне уже не хотелось. Поэтому я просто пожала плечами, вопросительно глядя на богиню и ожидая от нее пояснений. По крайней мере, хотелось надеяться, что они будут.