Богиня быстро зашептала слова заклятия. Тепло полилось из ее ладони, мне стало спокойно, приятно, и это ощущение напоминало лечение, которое я получила от Вирсавии недавно. Но всё это длилось лишь секунды. Следом пришло жжение, горечь во рту, звон в ушах, перед глазами роем заплясали мушки — из меня выкачивали силу. Грубо и беспощадно. Каждое слово, произнесенное богиней, рвало канаты моей жизненной энергии, вытягивая из меня пятнадцать лет. Казалось, богиня заберет все без остатка, но ей не хватит этого, и моя жертва будет напрасной. Хотелось кричать, выть от боли и, словно раненное животное, ломать ногти, «вгрызаясь» ими в каменный пол. Меня ломало, выворачивало наизнанку и полоскало в боли, пока богиня продолжала бубнить длинное запечатывающее заклятие.

— Утлоа матла а ка, моеа оа лефатссе ле ленг, арабела питсо еа ка. Зуса бобе ба бобе мее у бо фетоле тссебелетсонд еа рона… — бурчала она, водя рукой по моей спине.

А я сгорала от боли, но, закусив до крови губы, не смела пикнуть. Это моя плата и месть за потерю своей души, за потерю Ларисы. И я вынесу все, как бы больно это ни было. Слезы лились из глаз, застилая взор. Я не видела и не слышала ничего, кроме тихих слов заклятия.

— …тиисо е етсасебе ка метсо еа бобе…

Казалось, еще чуть-чуть — и утрачу рассудок. Я пошатнулась, наклонилась и уперлась лбом в ноги висевшего на стене мужчины. Взрыв раздался неожиданно. Совсем рядом с Вирсавией, спиной протаранив стену и сползая вниз, приземлился без сознания Кайрос. Тьма заволокла пространство, переливаясь ярко синими всполохами — сила прорвала защиту отступника и теперь подбираясь к нам. Голос богини дрогнул, сорвался на истеричный визг. Вырвавшаяся из под контроля сила карала самовольных богов. Но надо отдать Вирсавии должное: даже при том, что ее атаковала магия, а я спиной чувствовала, как дрожит ее рука, она продолжала читать заклятие.

— …ееба соболе, у отла. Е бе зебе е сирелетсанг…

Ее голос звучал надломлено, срываясь то на крик, то на едва слышный шепот. Я вздрагивала вместе с ней каждый раз, когда Триединую атаковала магия, оставляя на ее теле кровавые длинные полосы. Сила не щадила ее, а когда коснулась меня холодными липкими щупальцами, захотелось вырваться из рук Вирсавии и бежать без оглядки так далеко, как только смогу. Меня рвануло вбок. Голова мотнулась в сторону, но тело, удерживаемое рукой богини, осталось на месте. Сила, встретив сопротивление, разозлилась. Я чувствовала себя тряпичной куклой, которую перетягивают, разрывая надвое, дети.

— Что… — прохрипел сверху ненавистный голос, чтобы в следующее мгновение закричать от боли — новая кровавая полоса появилась на теле Ишрагаля. — Что вы, мерзкие твари, делаете?! — взрыве бог, глядя на меня сверху вниз.

Мужчина дернулся вперед, надеясь вырваться из пут удерживающей его магии. Почему именно сейчас, когда мы так близко к победе, он пришел в себя? Почему магия не атакует его, словно принюхиваясь к ожившему богу. Черный вихрь, грозно рыча, продолжал мешать мне и Вирсавии вместо того чтобы приструнить вырывавшегося из пут Ишрагаля. Неужели это из-за того, что Триединая колдует? Неужели только из-за этого черное нечто продолжает кружить вокруг нас?

— Закрой свой рот! Закрой его! — рычал Ишрагаль, освобождая одну руку. Он был взбешен. Ему хватило всего пары секунд, чтобы разобраться в ситуации, и сейчас он был настроен более чем решительно. В его глазах горел настоящий огонь ненависти и желания убивать. Я спиной чувствовала, как напряглась Вирсавия. — Мерзкие девки! — усмехаясь, прошипел Триединый. — Сейчас я вам покажу, кто есть кто!

С его рук сорвалось синее парализующее заклятие, из которого я совсем недавно достала Вирсавию. Я зажмурилась, приготовившись ощутить себя замороженной мерзкой жижей. Даже та боль, которую я испытывала, отошла на второй план, уступив место обреченности.

— Что это?! — гневно воскликнул Ишрагаль.

Я вздрогнула и открыла глаза. Между мной и Триединым выросла стена огня. И я вначале подумала, что это Кайрос пришел в себя и защищает нас с Вирсавией, но мой лорд все еще был без сознания, а цвет огня подозрительно гармонировал с цветом силы, вышедшей из-под контроля — огонь, окружавший нас с богиней, был черным, словно ночь. И я не сразу поняла, что помогает нам Проклятый бог. Ромиран стоял рядом, не скованный магией.

— Продолжай! — кивнул он Вирсавии.

Его голос был хриплым, а тело в кровавых разводах, но он олицетворял твердую уверенность и безграничную силу.

— …ееба матла а тиисанг бобе мее а тсосолосе лесели…

Ишрагаль зарычал, словно обезумевший зверь, пытаясь сбросить с себя ладонь богини, обхватил ее запястье, надеясь освободиться. Ромиран подскочил к нам, отдергивая его руку и приковывая ее обратно к стене черными искрившимися браслетами. Сила, окружавшая нас, почувствовав применение божественной волшбы, рванула Ромирана в сторону, сбивая его с ног. Бог грязно выругался сквозь зубы, боком проехавшись по плитам, пока не впечатался в гору камней, тут же заваливших его. Вихри силы, почуяв победу, вновь принялись за нас. Меня рвануло в сторону, выбивая пол из-под моих коленей. Я повалилась, почувствовав, как рука, сжимавшая плечо, дрогнула, ускользая.

— …Икопанеи!.. — выкрикнула богиня, хватаясь за меня.

— Нет! Нет-нет-нет! — ревел Ишрагаль. — Не позволю! Я этого не позволю!