— Только за! Пять минут, пойду оденусь, — заверила я и убежала к себе в комнату.

Пока петляли по городу, молчали. Май хмурился, глядя на дорогу и как будто забыв о моем присутствии. Сложно не догадаться, о чем думал мужчина. А я не спешила лезть в душу и теребить: по-прежнему чувствовала себя виноватой из-за некрасивой сцены. Да и за Любицу было очень стыдно, хотя я прекрасно знала, что уж на нее-то повлиять никак не могла. Вообще я умом понимала, что даже без моего участия разговор с такой сестрицей с гарантией и надолго испортил бы Недичу настроение, но все равно часть вины лежала на мне.

Оставалось только молча пялиться в окно, чем я и занималась. И виды города, а после — предместий под солидное урчание мотора потихоньку, исподволь успокаивали, выравнивали настроение. Через какое-то время я перестала прокручивать в мыслях неприятный утренний разговор и несостоявшиеся варианты его продолжения, а потом и вовсе сосредоточилась на живописных видах, выкинув из головы стервозную тетку.

Беряна раскинулась на холмах чуть в стороне от берега. Просто потому, что для большого города места внизу, у воды, не нашлось: полосу прибоя от крутых отвесных скал отделяла узкая линия берега, и все, что там удалось втиснуть, это торговые пристани и склады, помещения которых частью были вырублены прямо в камне. Раньше на побережье располагалась рыбацкая деревушка, порт и город связывал длинный крутой серпантин, потом построили вторую дорогу, пошире, а сотню лет назад в скале пробили первый туннель фуникулера. Сейчас вдоль побережья их работало шесть, и порт здорово разросся. Май обещал показать мне это место, хотя так и не понял, что там интересного, но все это откладывалось на тот неопределенный момент, когда я смогу без вреда для здоровья находиться среди людей.

Именно по причине неудобной для отдыха береговой линии Беряна так и не стала курортом. Зато в окрестностях столицы — в местах, где прибрежная полоса становилась шире и живописнее, — их выросло огромное множество. Вдоль берега в оба конца тянулась крохотная, почти игрушечная железнодорожная ветка, по которой раньше катались небольшие паровозики, а сейчас — вполне обыкновенные трамваи. Параллельно шла и широкая дорога, по ней мы сейчас ехали.

Кругом расстилались зеленеющие поля, виноградники, густые перелески. Тут и там белели отдельные домики, на расстоянии казавшиеся игрушечными, кое-где они собирались в крохотные поселения. Порой домики выбирались к дороге, и тогда образовывали деревушки покрупнее. «Сельская пастораль», — подсказала моя дырявая память. Почему-то с иронией.

Дорога то бежала вблизи побережья, и тогда между придорожных кустов синела морская гладь, то отдалялась, забираясь вглубь зеленого лоскутного одеяла суши. В таких местах влево, к морю, отделялись дорожки поуже, и я сделала вывод, что именно там располагались дома отдыха. Но Май игнорировал эти ответвления, а я не лезла под руку и не напоминала. Даже если мужчина настолько задумался, что совершенно забыл, куда мы едем, смысла возражать я не видела: тоже наслаждалась поездкой.

Мы проехали уже приличное расстояние, когда Недич все-таки решил остановиться. Перед нами была уже не деревушка, скорее небольшой городок. Он уютно устроился в живописной бухте и даже имел собственный маленький порт, которым пользовались, наверное, только местные рыбаки.

Великолепный вороненый монстр замер на широкой мощеной площадке возле ресторана, расположенного на прибрежных скалах. Я потянулась к двери, но вовремя вспомнила, что так делать не нужно, и дождалась Мая, который подал руку, помогая выбраться. К собственному облегчению, обнаружила, что Недич выглядит куда бодрее и спокойней, чем в момент отъезда из дома, и рискнула нарушить молчание.

— Что это за место? — полюбопытствовала, с интересом оглядываясь.

— Город называется Ежар, — пояснил мужчина вроде бы вполне охотно. — В соседней бухте, вон там, за мысом, расположен один из семейных судоремонтных заводов, так что местность я знаю неплохо. А ресторанчик называется «У Хорича», здесь подают лучшую на всем побережье рыбу, да и остальных морских гадов хозяин готовит отлично.

— Что, лучше, чем в столице?

— Я бы даже сказал, лучше, чем на кухне у владыки, — со смешком ответил Май. — Но не буду, а то еще обвинит кто-нибудь в оскорблении правящей фамилии.

— Нет, такого нам точно не надо, — задумчиво согласилась я.