— Доброе утро, ваша светлость! — кажется, с искренней симпатией поздоровался охранник, на мгновение вскинув руку к козырьку фуражки. — По поводу аварии выдернули?

— Здравствуйте, Алларик. Да, в том числе. Ну и так, на экскурсию.

Лица Недича я не видела, зато имела удовольствие пересечься взглядом с охранником, который заглянул в салон. Вежливо улыбнулась и кивнула, неуверенно пробормотав: «Здрасте!» Стеклышки в очках отчетливо блеснули зеленым. Цепкий и колючий взгляд Алларика скользнул по мне, брови удивленно выгнулись — кажется, наличие пассажира стало для охранника полной неожиданностью. Но через мгновение губы его тронула ответная улыбка, и мужчина, кивнув, опять вскинул руку.

— Понимаю, — с нечитаемой интонацией, но вроде бы без недовольства, протянул он.

Мужчины подошли к задней дверце, которую Май открыл и позволил охраннику сунуть нос, дальше они заглянули в багажник. Потом Алларик задумчиво похлопал вороного монстра по капоту, словно доброго коня, пожелал хорошего дня и отправился к шлагбауму, чтобы его убрать.

— А что он искал? — полюбопытствовала я.

— То, чего не должно быть. Фотоаппаратура, оружие, да мало ли… Почему ты смотришь на меня так, будто в чем-то подозреваешь?

— Я не подозреваю, я пытаюсь сформулировать все вопросы в один, — встряхнувшись, пояснила ему.

— Задай несколько, — усмехнулся Май.

— Ну ладно. Ты только этого охранника знаешь по имени, отдельных сотрудников или вообще всех рабочих? Почему твою машину осматривали, если ты тут вроде как хозяин? Ну и почему он делал это так халтурно? Потому что ты хозяин?

— И как ты все это собиралась уместить в один вопрос? — риторически поинтересовался Недич. — Машину осматривали, потому что правила едины для всех. Лично я знаю не всех сотрудников, только начальников, старейших и чем-то примечательных работников и самых ценных специалистов. Алларик — из последних. Он опытный и сильный желтый маг со специализацией на восприятии, таких называют «проглядчиками». Может заметить посторонний предмет, даже если тот чем-то скрыт. Он мог посмотреть и через закрытые двери, но если убрать дополнительный слой металла — на это уйдет меньше сил.

— И очки у него, надо думать, не простые?

— Разумеется, это артефакт, который очень помогает в работе. Сейчас ведутся разработки автономных устройств, на которые можно было бы переложить работу проглядчиков, но пока серьезного прогресса не добились. Долго, дорого, проблемы с чувствительностью и различением предметов… В общем, люди пока заметно выигрывают. И это плохо, потому что их катастрофически не хватает: работа очень востребованная, но сложная, нужны особый талант и склад характера.

— Это, получается, вроде хроматологов, только для неживой материи? Хроматологи — они же фиолетовые?

— Не фиолетовые, а красные. Да, очень похоже — со своими особенностями.

— А Алларик, он не ольбадец? Просто фамилия как-то по-другому звучит…

— Вообще местный, но фамилия северная, из Фаддая или откуда-то из тех краев.

Подробности миграции местного населения я уже выяснила, когда изучала географию. Из провинции в провинцию жители страны перебирались без особенного энтузиазма. Конечно, случалось всякое — учеба, работа, личная жизнь вполне могли забросить кого-то на другой край большой страны, да и за века тесного сосуществования народы неплохо перемешались. Но, видимо, Младичи действительно были достаточно толковыми правителями: у жителей Ольбада не имелось массовой нужды ехать за лучшей жизнью именно в главную столицу, центры провинций ей почти ничем не уступали.

К слову, Недич был хрестоматийным представителем коренных ольбадцев, которых, впрочем, неспециалист не сумел бы отличить от тех же мадирцев. Темноволосые, смуглые, темноглазые — южане все подходили под это описание.

Пока мы говорили, вороной монстр неспешно и величаво катился по широким улицам верфи. Завод, строящий большие летательные аппараты, предсказуемо занимал огромную территорию, и перемещаться по ней пешком было очень затруднительно. Поэтому по таким вот улицам в обе стороны катались автомобили, много людей пользовались велосипедами, а еще по верфи ходил свой кольцевой трамвай, искренне восхитивший меня фактом собственного существования. И это если не считать железной дороги, которую Май упоминал раньше.