— Предупредил, — насмешливо согласилась я. — Но твоего руководителя не утянет подождать еще пару минут.

Кажется, аспирант был со мной не согласен, но спорить не стал. Меня так и подмывало из хулиганских соображений повозиться подольше и проверить, насколько хватит терпения у молодого человека, но совесть победила. В конце концов, там на самом деле ждал Стевич.

Как показала практика, могла не спешить, а спокойно закончить уборку и, может быть, даже почитать, потому что Горану было не до меня. В просторной светлой лаборатории — явно совсем другой, не похожей на ту, в которой я «родилась», — профессор со вторым аспирантом собирал на массивном широком столе с каменной столешницей какой-то монструозный агрегат.

— Я привел проект… Майю, — сообщил Вук, покосившись на меня. Очень захотелось показать ему язык, но я сдержалась.

— Хорошо. Иди сюда, подержи вот здесь, — поспешил Горан приставить к делу второго аспиранта.

— А я? — возмутилась тут же.

— Займись чем-нибудь! — отмахнулся Стевич, кажется, не вникая в вопрос и совершенно не оценивая возможных последствий. Я пожала плечами и отправилась послушно выполнять распоряжение старшего.

Первым на моем пути обнаружился стол с химической посудой и какими-то реактивами в разноцветных стеклянных пузырях с притертыми пробками. Надписанные на них названия ничего мне не говорили, да и интерес к ним я потеряла почти сразу, стоило взгляду зацепиться за несколько разложенных на подставках стеклянных шариков. Точнее, это мне в первый момент показалось, что они стеклянные и лежат, а потом дошло: они из того самого уника!

Внутри двух шаров поменьше содержались жидкости — маслянисто-желтая и угольно-черная, в одном я рассмотрела серебристые гранулы какого-то металла, еще в одном уверенно опознала ртуть, а в паре находились непонятные порошки разных оттенков белого. А еще пара оказалась совершенно пустой. К одному из таких шариков мои руки и потянулись. В здравом уме я бы, конечно, хватать опасные химикаты не стала, а тут — такая возможность занять себя и удовлетворить любопытство!

Ощущение было совершенно волшебным. Шарик парил над ладонью, при этом я чувствовала его небольшой вес — как будто сам воздух пружинил. После нескольких неудачных попыток удалось зажать верткий шарик обеими руками и наконец пощупать его. Стекло как стекло, даже обидно.

Падая с достаточной (около метра) высоты на стол, шар легко стукался о его поверхность. Выяснять пределы прочности своей игрушки я не стала, хотя было очень любопытно, бьется она или нет. А еще — совершенно непонятно, как внутрь монолитных шаров попало их содержимое. Никаких отверстий ни в пустых, ни в полных сосудах я не нашла.

— Детский сад, — отвлек меня от развлечения ворчливый голос Стевича. — Дитятко, может, тебе воздушный шарик подарить?

— Подари. Кажется, я их люблю, — легко согласилась я. — Горан, а как содержимое попадает в эти сосуды, они же сплошные?

— Магия, — коротко ответил он.

Потом посчитал это объяснение недостаточным, взял первый попавшийся пузырек и, строго глянув на шар, сунул в него руку вместе с предметом, не встречая сопротивления.

— Ух ты, здорово! — искренне восхитилась я, наблюдая, как пальцы мужчины проходят сквозь похожий на стекло уник. — Вот это я понимаю — волшебство!

— Это не волшебство, это элементарно, — поморщился он. — Легчайшее зеленое воздействие, доступное любому дилетанту.

— Правда?! Объясни! — с надеждой уставилась на него.

— Вот мне больше делать нечего! — возмутился Стевич. — Я тебе книжку давал, ты ее дочитала? Там все это есть!

— Ну ладно, а шарик-то можно взять? Для тренировки. — Признаваться в том, что в последнее время было совсем не до обучения, не хотелось.

— Забирай. Небойша, сними с нее показатели. Я так понимаю, самочувствие у тебя сейчас отличное?

— А я так понимаю, ты все-таки что-то вычислил? Если тебе уже неинтересно возиться со мной лично, — уточнила я.

— У меня есть теория, я ее проверяю, а ты в этом смысле бесполезна и бесперспективна, — отмахнулся Стевич. — Как вполне здоровый среднестатистический человек, ты не представляешь научной ценности.

— Какой ужас, я этого не переживу, — ответила весело. — А Май?

— Его я в последнее время не смотрел, но что-то подсказывает, что он уже не более интересен, чем ты, — насмешливо покосился на меня профессор, возившийся возле соседнего стола.

— Считаешь, он уже поправился? — Я и сама не сомневалась, что если не «уже», то как минимум «почти», но лишний раз услышать это от Стевича было приятно.

— Май своей счастливой физиономией освещает коридоры, я имел удовольствие убедиться в этом утром, — отозвался Горан. — Плюс к тому он пригласил тебя в свою «нору» и оставил там без присмотра. Этого более чем достаточно, чтобы сделать выводы.

— Ну расскажи хоть, что там у тебя за гениальная идея! Хотя бы вкратце! Попроще, для дураков, на пальцах, — попросила я.