Ксеня двинулась следом за ним, Климов же замыкал их небольшое шествие. По дороге он с непонятным любопытством продолжал наблюдать за Ксеней, в которой всего за один день появилось что-то неуловимо новое, что-то такое, что придало ей сил и уверенности, которую сейчас она излучала. Игорь вспомнил, что еще позавчера в Египте он видел надломленную испуганную девчонку, с глазами, полными отчаяния и паники, готовую вот-вот сорваться. Впрочем, так и случилось тогда в парке: она таки сорвалась и расплакалась, а он повел себя не лучшим образом, осадив ее и нагрубив. Хотя, понятное дело, в этом ее порыве не было ничего предосудительного или ненормального, и эти эмоции были вполне оправданы в сложившихся безумных обстоятельствах… Это просто он не умеет адекватно реагировать на женские слезы, в любом случае считая их баловством и способом манипуляции (спасибо за это его бывшей жене!), поэтому воспринимает их в штыки и с агрессией. Его и Полина даже однажды спросила: «Игорек, а ты вообще-то умеешь сострадать хоть немного?» Да, Полина, по большому счету, не имела глубоких мыслей и суждений, и, возможно, в тот момент она имела в виду что-то совсем другое, и повод сказанному был какой-нибудь мелочный и несерьезный. Но Климов воспринял это по-своему, и не раз впоследствии, размышляя, задавал себе этот же вопрос: «А, может, ты действительно разучился сопереживать?.. А чувствовать?.. А ведь когда-то умел… Давно… Или Наташа начисто уничтожила в тебе всякие эмоции, высосав их до дна, как вампир кровь, и после отправилась на поиски новой жертвы?..» Но вопросы эти обычно так и повисали в воздухе, оставаясь без ответа…

А Ксеня шла впереди, распрямив плечи и вздернув подбородок, на ее лице блуждала легкая улыбка, а в глазах появился загадочный блеск. Встречные мужчины провожали ее восхищенными взглядами, а некоторое просто пожирали глазами, на мгновение приостанавливаясь или оборачиваясь ей вслед. Однако сейчас Ксеня почему-то не чувствовала неловкости от такого пристального внимания к собственной персоне. В ней определенно происходили какие-то изменения. Изменения, которые ей нравились и которые заставляли ее даже мыслить иначе. Возможно, все это случилось благодаря некой Аспазии, роль которой она вынуждена была исполнять. А что, если их души переплелись в одном теле, тем самым наделив Ксеню незнакомыми и несвойственными ей до этого чертами?.. Об этом можно было рассуждать до бесконечности, строя всякие невероятные предположения, но Ксеня знала одно: на божий свет, продираясь сквозь заросли неуверенности и комплексов, преодолевая сомнения и страхи, с опозданием лет эдак на десять в ней наконец рождалась Женщина. Женщина привлекательная. Женщина, которая нравится. Нравится другим и себе.

Безусловно, все эти перемены не значили, что Ксеня вдруг стала роковой женщиной, женщиной-вамп, готовой ринуться разбивать мужские сердца и предаваться плотской любви. Конечно же нет, нет и нет. Просто Ксеня наконец-то начала любить саму себя и увидела в себе то, чего не могла разглядеть раньше…А еще она поверила в то, что у нее непременно все сложиться хорошо…

— Ксения Станиславовна, — вдруг окликнул ее Климов, шагающий где-то сзади, и сердце ее, несмотря ни на что, непроизвольно дернулось и пропустило один удар.

— Да? — как можно прохладней ответила она, оглядываясь на него через плечо. Ксеня до сих пор испытывала обиду, нанесенную им еще в Мемфисе, и разочарование в нем самом, настигшее ее после этого.

Игорь поравнялся с ней и вдруг сказал:

— Я, наверное, должен извиниться перед вами…

— Наверное? — с сарказмом уточнила девушка.

— Без «наверное». Просто «должен», — терпеливо повторил Климов.

— Допустим, — продолжала Ксеня в том же тоне. — И за что же?

— За то, что вел себя несколько некорректно… э-э-э… тогда у фонтана… в Мемфисе… Вы были расстроены, вспылили, а я ответил вам достаточно резко…

— Допустим, — повторила девушка, кивнув.

— Вы простите меня?

— Допустим…

— Да что вы все заладили: «допустим, допустим»!.. — начал заводиться Игорь: такое поведение Ксени заводило его в тупик и заставляло теряться. — Куда вы меня собираетесь допускать?.. Это что, ваше любимое словечко из учительского лексикона? Вы так и с детьми общаетесь? Вы можете нормально ответить? По-человечески?..

Тогда Ксеня набрала в легкие воздуха, а после произнесла на выдохе:

— Да! Я прощаю вас. Довольны? — она сжала губы и искоса глянула на Игоря.

— Так и хочется ответить: «Допустим», — съерничал тот.

— Повторяю специально еще раз, Игорь Леонидович, — Ксеня остановилась и посмотрела на него с вызовом. — Я. Вас. Прощаю. Услышали теперь?

— Да, и не надо было так кричать, — уже спокойно ответил Климов. — Только что-то подсказывает мне, что это ваше прощение из серии «прости и помни»… То есть вы простить — простили, а вот забыть…

Ксеня на это лишь неопределенно фыркнула и, демонстративно ускорив шаг, пошла догонять Артема, успевшего оторваться от них на приличное расстояние. Игорь не хотел отставать от них, поэтому поспешил следом.

Наконец они подошли к узкой каменной лестнице, ведущей прямо к морю. Самое сердце порта с шумным хаотичным движением матросов и грузчиков остался чуть в стороне. Там же остались стоять на якорях и огромные корабли, мирно покачивающиеся на волнах у берега. Здесь же, в этом укромном местечке, в тени зеленых деревьев, царили тишина и спокойствие, нарушаемые лишь криком чаек и плеском накатывающихся волн.

— Как тут замечательно, — протянула Ксеня, присаживаясь прямо на каменные ступеньки. — Артем, ты как будто знал, куда нас привести…