А на площади уже вовсю шло приготовление к «знаменательному событию»: была воздвигнута специальная трибуна для важных лиц, а по центру установлен столб, вокруг которого несколько мужчин суетливо складывали стопки хвороста, соломы и поленья. Вскоре на трибуне появились архиепископ Перес и остальные члены трибунала, к ним также присоединились бургомистры и его приближенные, а на саму площадь со всех сторон стали стекаться люди, жаждущие «зрелища». Многие из присутствующих были нарядно одеты, будто пришли на праздник, некоторые даже довольно улыбались. От вида их улыбок Игорю стало совсем тошно и захотелось сейчас же провалиться сквозь землю и не видеть всего этого театра абсурда… Если бы это только не касалось Ксени… Но тут рядом с Климовым вновь появился Мигель и пригласил пройти на трибуну, где его ждало отдельное кресло рядом с архиепископом. Единственным, кого Игорь так и не узрел на этом «всенародном празднике», был Томас де Торквемада, но интересоваться о его местонахождении у кого-либо Игорь не испытывал никакого желания.

И вот на подъезде к площади показалась повозка, на которой сидела Ксеня. Она была одета в какую-то бесформенную хламиду, волосы в беспорядке разбросаны по плечам и даже прикрывали часть лица, глаза казались ввалившимися и смотрели на все и всех с полнейшим безучастием, будто она давно смирилась со своей участью, в них не было даже страха, а лишь глухая тоска и безысходность… Ксенино появление народ встретил бурно, кто-то стал выкрикивать обидные слова и ругательства, дети кружились вокруг и тыкали в нее пальцем, смеясь и обзываясь. Когда повозка остановилась у столба, Ксеню стянули с нее и крепко привязали к столбу. Наблюдать за всем этим Игорю было просто невыносимо, но глядеть на благостное и удовлетворенное лицо сидевшего рядом архиепископа было еще противней, что Климову захотелось хорошенько врезать ему, чтобы стереть с его лица блаженную улыбку псевдо-праведника, и он еле сдержался, чтобы не сделать этого, и крепко, до побеления костяшек на пальцах, вцепился в перила кресла.

Когда все приготовления были закончены, архиепископ Перес поднялся со своего места и начал произносить пламенную речь, изобличающую ведовство и ересь, остерегающую от происков Дьявола и, конечно же, полную религиозного фанатизма… В заключении архиепископ предложил всем помолиться, а палач тем временем уже готовил горящий факел, чтобы по первому приказу совершить «акт правосудия»…

И тут внезапно началось нечто странное. Вначале, откуда ни возьмись, поднялся ветер, сразу легкий и даже незаметный, но уже через минуту он, будто набравшись сил, перешел в порывистый и резкий. В следующее мгновение на горизонте появилась туча, огромная, черная, двигающаяся с небывалой скоростью. Она вмиг скрыла за собой солнце и нависла прямо над площадью. Люди в первую секунду будто онемели, в страхе переглядываясь, и на площади на доли секунды воцарилась мертвая тишина. А потом прямо над головами оглушительно прогремел гром, яркой вспышкой сверкнула молния и хлынул ливень. Первой истошно закричала какая-то женщина из толпы и громко запричитала, и тут же к ней присоединились другие. С криками: «Апокалипсис наступил!», — люди в панике начали разбегаться в разные стороны, пытаясь укрыться от холодных струй, к которым к тому же добавились крупные частые градины. Все происходящее, действительно, выглядело более чем странным и скорее походило на настоящее светопреставление. Даже архиепископ, неистово крестясь, кинулся искать убежище, а за ним, конечно же, и остальные инквизиторы. Игорь же, наоборот, в мгновение ока все просчитав, решил воспользоваться творившимся безумством и ринулся к так и незажженному кострищу.

— Игорь! — сквозь шум дождя донесся знакомый голос, и он обернулся: в нескольких метрах от него стоял Артем с тонким ножом в руке.

— Держи! — Тема бросил ему нож, и Игорь, удачно поймав его, благодарно кивнул парню. Но тот неопределенно махнул рукой и понесся куда-то в другую сторону. Климову некогда было думать, что означают маневры, совершаемые приятелем, и он побежал дальше к Ксене.

В мгновенье ока взобравшись на холм из веток, хвороста и сена и наконец оказавшись около девушки, он понял, что та находилась без сознания, то ли от бессилия, то ли от страха, а, может, и от всего вместе, и даже холодный ливень с градом не приводил ее в чувство. Игорь, придерживая Ксеню, быстро разрезал на ней тугие веревки и, перекинув ее через плечо, начал спускаться вниз, периодически вытираясь и отплевываясь от косых струй дождя, которые били прямо в лицо и мешали обзору.

— Игорь! — вновь раздался совсем рядом голос Артема, и Климов, подняв голову, увидел его прямо перед собой на повозке-телеге, запряженной двумя лошадями. — Скорей сюда!

Игоря не нужно было долго упрашивать, через секунду он уже сидел в повозке позади Артема, и они сразу же тронулись с места.

— Откуда дровишки, вернее, лошадки? — перекрикивая дождь и ветер, спросил у Темы Игорь.

— Из лесу, вестимо! Места надо знать! — весело отозвался тот, обернувшись. — А что с Ксюхой?

— Она без сознания! — Игорь на всякий случай попытался нащупать пульс на шее девушки. Он оказался слабым, но все-таки ровным.

Артем, озабоченно сдвинув брови, кивнул и, хлестнув лошадей посильней, заставил тех ускорить бег.