И вот уже который день мы с Ажаном лежали в саду на покрывале, расстеленном на траве,  рядом в кресле сидела тетушка, а чуть поодаль Вилсон трудился над картиной. Я периодически затаскивала Ажана с травы обратно на покрывало, разжимала его кулачки, стряхивая с ладошек то цветочки, то жучков, которые он все время норовил засунуть себе в рот, и наблюдала за Вилсоном. Тот часто замирал,  закрывая ненадолго глаза, и в это время по лицу его блуждала таинственная улыбка, потом опять открывал глаза и продолжал рисовать. Мы переглянулись с Глорией, она тоже с интересом наблюдала за мальчиком. Мне было очень любопытно узнать, что же он рисует, но я обещала Вилсону не смотреть, пока не закончит.

Наконец, он сказал, что работа закончена и очень волновался, когда мы подошли, чтобы посмотреть на картину. Каково же было мое удивление, когда вместо пейзажа, который все время находился перед его глазами, пока он рисовал, на картине было изображено море, по которому плыло парусное судно. Мне очень понравилась работа мальчика, я похвалила его и сказала, что с нетерпением жду следующей. Глория кивнула, соглашаясь с моей оценкой. Картину повесили в детской.

Мэри с увлечением трудилась над созданием нижнего белья из тканей, которые мы приобрели на ярмарке, по моим рисункам она заказала у мастеров крючочки, петельки и косточки из какого-то неизвестного мне материала. Мы с ней терпеливо делали лекала, комбинировали ткани, подбирали к каждой детали  выкройки определенный рисунок.  Сначала она сшила бюстгальтер и трусики из простого материала, я примерила пробный вариант и дала «добро» на пошив белья из дорогих тканей.

Естественно, мы не ограничились только нижним бельем. Я объясняла Мэри, какими хочу видеть платья, для убедительности размахивая руками.   Герта, зашедшая в мастерскую к матери, внимательно слушала меня, затем  взяла листок и сделала эскиз платья.

- Какая же ты умница! – похвалила я девочку, разглядывая рисунок.

Несколькими штрихами она точно изобразила то, чего не могла понять Мэри, слушая меня. С этого момента я описывала фасоны женской, мужской, детской, подростковой одежды своего времени с поправкой на этот мир, а Герта увлеченно рисовала эскизы, иногда внося свои довольно дельные поправки. Она также помогала матери делать выкройки, и надо было видеть, с какой гордостью Мэри смотрела на дочь.

Вскоре мы с сыном примеряли обновки, Герта с Мэри тоже ходили в новых блузках необычных фасонов  и юбках, а мальчики с гордостью носили рубашки с воротниками на «стойке». Кажется, новый стиль пришелся всем по вкусу. Точнее, почти всем.

- Вы опять демонстрируете свою необычную одежду, и других заставляете носить такую же, - выговаривала мне в очередной раз тетушка, увидев одетых в обновки детей. - Не слишком ли много времени Вы уделяете шитью? Мне следует напомнить Вам, что это занятие не соответствует Вашему статусу?

- Во-первых, мне и в голову не придет заставлять кого-либо носить то, что не нравится, во-вторых, я занимаюсь этим, потому что предпочитаю создавать свой собственный стиль, а не подражать чьей-то, пусть даже королевской моде.

- Вы всерьез полагаете, что признают Ваш стиль и будут одеваться также? – не унималась леди Глория.

- Честно говоря, меня это мало волнует, - не стала скрывать я. – Не собираюсь кому-то что-то диктовать или навязывать. Главное – мне нравится и мне удобно.

- Ирэйна, а не боитесь, что над Вами будут смеяться? – в ее голосе слышалось беспокойство.

- Вы хотите сказать – завидовать? – уточнила я.

- Вы становитесь невыносимой! – воскликнула тетушка.

- О, Вы еще не видели мое нижнее белье! – не унималась я. - Вам обязательно нужно его увидеть.

- С чего Вы взяли, что мне это интересно? – стараясь скрыть любопытство, спросила Глория.

- Вам, может, и неинтересно, а мне не помешает лишний раз услышать Ваше мнение, - настаивала я. – А Вы не допускаете, что может так случиться, что я сумею поразить Ваше воображение?

Этим же вечером  ждала тетушку у себя в спальне, я разложила на своей кровати комплекты нижнего белья черного и белого цветов. Мы с Мэри долго комбинировали прозрачную ткань или кружево с тонкой непрозрачной материей, и, на мой взгляд, получилось очень красивое белье.

Тетушка вошла в спальню, окинула ее быстрым оценивающим взглядом и, не спеша, подошла к постели. По мере того, как она рассматривала разложенные вещи, глаза ее расширялись, а щеки наливались румянцем.

- Да это же бесстыдство! -  возмущенно воскликнула она, при этом взгляд ее был прикован к черному гарнитуру. - Никто не носит ничего подобного!

Она ткнула пальцем в поразившее ее воображение белье.