Не знаю, сколько прошло времени до тех пор, пока я перестала лить слезы. Подняв глаза вверх, увидела, как лучи солнца проникали сквозь листья деревьев, стали слышны пение птиц и шелест листвы, явные признаки того, что начала приходить в себя. Надо постараться собрать себя по кусочкам и ехать в замок, там у меня сын.

 По большому счету, не так уж все и плохо: все живы, здоровы, во всяком случае, физически – это сто процентов. Из негатива: в наличии имеется конфликтная ситуация в семье, но я сейчас не в том состоянии, чтобы не то что решить ее, но даже думать об этом. Еще имеется боль от предательства, нет, пожалуй, не так пафосно, боль от измены, которая сжигала до тла мои чувства. Придется потерпеть, хотя, можно и лечить, вот прямо сейчас и начну: «Не ты, Ира, первая, не ты – последняя». Меньше болеть не стало, но немного отвлекло, как холодный душ.

Беседуя сама с собой, приводя себя в чувство (а на кого мне надеяться?), увидела всадников, которые пронеслись мимо, не заметив меня. Я подождала, пока они скрылись, свернула на дорогу и вскоре подъехала к замку. Мне навстречу бежали слуги с криками:

- Миледи! Где Вы были? Вас ищут!

Я ничего не ответила, поблагодарила, когда мне помогли слезть с лошади, и пошла в замок. Дверь открыл Мортин и с беспокойством посмотрел на меня.

- Пришли, пожалуйста, Агнесс, хочу искупаться, - сказала я ему и пошла к себе в спальню.

Агнесс вбежала в комнату и тут же попыталась заговорить, но я подняла руку, не желая ничего слушать и холодно произнесла:

- Ни слова, наполни ванну.

Искупалась в тишине, Агнесс помогла мне вымыть, а затем высушить волосы. Иногда я ловила на себе ее встревоженные взгляды, но заговорить она не решалась. Я понимала, что все в замке в курсе того, что произошло за завтраком, и скоро прислуга станет смотреть на меня с жалостью. Этого нельзя допускать, но пока не хватало сил строить из себя сильную женщину. Я шла в детскую, когда на моем пути появился дворецкий:

- Ваше Сиятельство, Его Сиятельство велел передать, что ждет Вас в кабинете.

Я выслушала его, обошла и продолжила свой путь по тому же маршруту. Прекрасно понимала, что слуги не виноваты, но каждое слово требовало от меня каких-то усилий, а я не могла себе позволить растрачивать их, потому что знала -  разговора с графом не избежать. Когда вошла в детскую, то увидела, что Ажан капризничал.

- Он весь день плачет, миледи, - сказала уставшая няня, передавая мне малыша.

Я взяла сына на руки и стала укачивать, приговаривая, какой он замечательный. Ребенок, немного похныкав, успокоился и заснул, вцепившись пальчиками в край выреза моего платья, а я ходила по комнате, не переставая его баюкать, прекрасно осознавая, что мне это сейчас нужно больше, чем ему.

Ален

Соскочив с коня, Ален бросился к замку, Торин тенью следовал за ним.

- Что с графиней? Где она? – спросил он у дворецкого.

- Ее Сиятельство после прогулки изъявило желание искупаться и сейчас принимает ванну, - ответил Мортин.

Ален облегченно выдохнул и уставшим голосом проговорил:

- После купания я жду ее в кабинете.

- О чем ты хочешь поговорить с женой? – спросил Торин идущего рядом Алена.

- О том, что произошло, и почему я так поступил, - ответил Ален.

- А ты поговорил с лекарем?

Ален резко остановился и, хлопнув Торина по плечу, воскликнул:

- Точно! Нужно поговорить с Бернетом! Спасибо, друг! – он быстрым шагом направился к комнате лекаря.

- Я не могу понять, что произошло с моей женой, - обратился Ален к Бернету. Они сидели в гостиной, Ален, чуть подавшись вперед, взволнованно смотрел на лекаря, Бернет, хоть и старался выглядеть спокойным, был напряжен.

- В результате падения с лошади она ударилась головой, потеряла сознание. Почти трое суток графиня не приходила в себя, была на грани между жизнью и смертью. А когда очнулась, то выяснилось, что она потеряла память. Леди Ирэйна не помнила себя, Вас, своего сына, не узнавала никого. Вместе с тем, Ваша жена изменилась сама, и это было заметно с первых же моментов, - подробно начал отвечать Бернет.

- И как это можно объяснить? – горячился Ален.

- Дело в том, что это первый случай в моей практике, кажется, что-то подобное случилось несколько лет назад в столице, ходили слухи среди дворцовых лекарей о том, что человек, потеряв память, очнулся совершенно другим, но я, к сожалению, не знаю подробностей. Мне только запомнилось одно странное слово – перерождение. Об этом запрещено было даже говорить под страхом наказания.

В памяти Алена всплыли обрывки дворцовых сплетен, но в то время не придал им значения, поскольку они его не касались.

- Видите ли, Ваша жена потеряла память, но не разум, - продолжал он после небольшой паузы. - Именно так она и заявила, и обратилась ко мне с просьбой помочь ей восстановить память, нисколько не сомневаясь в моей компетентности, - после этих слов Бернет  посмотрел на Алена, будто ожидал возражений.

Но граф терпеливо ждал продолжения, потому что так и не услышал ответа на свой вопрос.