— Не люблю об этом говорить, но, так и быть, тебе расскажу, — как-то и в самом деле неохотно бросил он.

— И с чего такая милость? — хмуро поинтересовалась я. Что-то в последнее время очень много желающих что-то рассказать именно мне. По большому секрету и, разумеется, совершенно бескорыстно.

— Фар — хороший мужик. А ты по нему искренне убиваешься. И Эрна встретилась мне благодаря, в какой-то мере, тебе… Да что я оправдываюсь, — не выдержал он, вот уж поистине эталонная бука, — не хочешь, не слушай!

— Хочу, — поспешно сказала я. Во-первых, любопытно, во-вторых, хоть отвлекусь.

История и в самом деле была любопытная. Лли умудрился оскорбить богиню Ланью — да-да, ту самую негодяйку с бабочками. Уж не знаю, что именно он сделал, но разозлилась она конкретно, хотя, может, и не сама она, а её жрецы — ведь Фар говорил, что боги оставили этот мир, в общем, именно так чёрный заработал проклятие. Впрочем, сначала ему это проклятие даже показалось благом — он был обречён на очень долгую жизнь, его нельзя было убить, по крайней мере, всё, что он попробовал позднее в моменты отчаяния, эффекта не дало. Но были и побочные эффекты — его просто трясло от ненависти и раздражения ко всем вокруг, и к себе тоже. Почему-то он, тем не менее, не превратился в безумного психопата с бензопилой… ах да, какая бензопила, ну, с пистолетом, ладно, но жизнь сделалась невыносимой. И это ещё не вся история.

В какой-то момент, перепробовав все возможные способы самоубийства, он решил сунуться в ледяное море, полагая, что там, хоть и будет мучительно, но зато с гарантией, ведь в этом море не вода, а тот самый магический лёд, из которого получается ледяное стекло, так ценимое тут. И с этим стеклом даже маги могут взаимодействовать очень осторожно и очень ограниченное количество времени, простых смертных же оно довольно быстро убивает, так как представляет собой что-то вроде антипода жизненной энергии — я сразу вспомнила, как срубило меня тогда на несколько часов, когда я вытащила осколки из Фара. Вспомнила, и сразу же оправдала фиолетового тем, что не так много было этого стекла, наверняка, он был уверен, что сильно это мне не навредит. Влюблённая дура во всей красе, да?

Но вернёмся к моему собеседнику. Он не умер и там, хотя больно ему было так, что до сих пор вспоминает с содроганием, однако море выплюнуло его на берег, с виду целым и невредимым. И далеко не сразу он понял, что в крови его теперь бродит это самое ледяное стекло — те самые полупрозрачные голубые вставки, которые мне видятся в его магическом рисунке.

А Эрна… Эрна, — тут он мечтательно улыбнулся, — она не злит. Вот вообще ни капельки. Ни когда смотришь, ни когда трогаешь, ни даже когда несёт какую-то чушь и оскорбляет всех подряд, и его, Лли, в первую очередь. А значит, он ни за что её не отпустит.

Едва чёрный успел закончить свою историю, как к нам присоединился Улиш, которого тоже обуяло желание что-то мне рассказать. Странно это всё… Тоже волнуются что ли?

Но поняла я что к чему, только когда эстафету перенял Джерг. Они меня отвлекают. Чтобы я не ломанулась вслед за Фаром и не испортила ему весь план. Вот так он в меня верит, этот фиолетовый гад.

— Как же так? — жалобно спросила я. — Неужели мы действительно будем просто сидеть и ждать? У меня плохие предчувствия… правда плохие. Улиш! Джерг! Ну вы же его друзья!

Друзья переглянулись.

— Леся, тебе в любом случае лучше остаться, — сказал Джерг, и я перевела умоляющий взгляд на Улиша. Кажется, они планируют-таки отправиться за Фаром, и это хорошая новость. Но как уговорить их взять меня с собой? Лабиринт меня не очень пугает, уверена, Улиш может навесить на меня соответствующую защиту, а я её усилю, и всё будет пучком… Ну давай же, принц, вспомни, что перед тобой усилитель!

— Пожалуй, я смогу сделать защиту Лесе для лабиринта, — не очень охотно произнёс он, вероятно, уступая моему упорному взгляду.

— Фар нас убьёт, — помрачнел Джерг.

— Скажем, сама увязалась, — как обычно неприязненно бросил Лли, но я была готова его расцеловать.