Впрочем, удивлялась и терялась наша водная недолго, надо отдать ей должное, какой бы двуличной тварью она ни была, но в сражении действовала споро и решительно. Я усилила что-то ещё, фиг знает что, главное, что направленное на противников вроде бы, а не на нас, и в рядах этих самых противников случилось некое замешательство. По крайней мере, всякие непонятные мне потоки магии, летящие в нашу сторону и пока что успешно разбивающиеся о защиту, стали реже. А потом что-то произошло у них, там под их собственным щитом. И, наверное, в этом виновата отчасти я. Инга прекрасно знала, что её сил не хватит, чтобы подчинить нескольких магов, это я себе напридумывала, что сейчас мы с ней всех охватим и решим это всё бескровно. Справедливости ради, замечу, что дело тут даже не только в силе, сколько в многозадачности — без соответствующей тренировки и одно сознание сложно контролировать, что уж говорить о нескольких. Даже Фар вон, имея регулярную возможность практиковаться, не призывает больше двух гончих.

В общем, Инга сочла большим успехом уже то, что удалось подчинить кого-то одного, и пошла по пути наименьшего сопротивления — велела этому одному убить своих товарищей. Нет, я совершенно её не осуждаю, у меня нет даже просто другого решения для такой ситуации, не то что более правильного, но всё равно как-то жутко. Потому что будь ты хоть какой крутой маг, если у тебя нет таких способностей, то придётся доверять защиту своего рассудка амулетам и другим магам, и знать, всегда знать, что всего одно несложное — даже пришлых учат, просто сильное заклинание, и всё, ты себе не принадлежишь. И будешь убивать тех, с кем, возможно, дружил годами.

Когда они справились со своим взбесившимся огненным, их осталось всего четверо.

— Дайте нам уйти, — без особой надежды сказал знакомый Эрны.

— Валите, — пожал плечами Улиш. — На стандартных условиях.

Тут я открыла глаза, как раз, чтобы увидеть, как маги начинают раздеваться. Что?! Не знаю, что у них тут за стандартные условия, но я в оргии участвовать не буду, мне Фар не разрешает! А… Уф. Показалось. Испорченное у меня воображение, однако. А они просто амулеты достают из всяких неожиданных мест, и деньги. И бормочут что-то унылое о ненападении, клянутся что ли?

Невесело было всем. Разве что Али-Дарг как обычно был невозмутим и почти незаметен. В полном молчании, стараясь не смотреть на кучки пепла, мы собрались и покинули место стоянки.

Мне хотелось как-то поддержать Ингу, я ведь прекрасно помню себя после ущелья, и не думаю, что они с Витькой поднаторели в убийствах за прошедший месяц. Всё-таки мы с ними обычные городские жители, для которых даже забить курицу себе на обед — уже нехилое испытание и жуткий стресс. Но я не знала, что сказать. И из-за конспирации — наверное, неопытный и слабенький демонолог не должен знать, что именно произошло, и в принципе, тоже не знала, что говорить.

Она заговорила со мной сама.

— Леська, — сказала Инга. — А из-за чего мы с тобой поссорились-то тогда?

Первой моей реакцией, честно говоря, было недоумение и даже немного раздражение, пока я не поняла, что это лишь повод завязать разговор. Вспоминать причину ссоры, как и саму размолвку, не хотелось, кажется, мы обе вели себя не лучшим образом тогда.

— Не помню, — сказала, пожимая плечами. — Это важно?

— Не знаю, — в свою очередь повторила моё движение плечами Инга. — Просто подумала, что как-то у нас с тобой по-дурацки получается всё с тех самых пор. И в Замке тоже как-то не так всё пошло… Мы ведь чужие в этом мире, и нам троим надо держаться вместе! — неожиданно закончила она.

Вот о чём бы подумал добрый и порядочный человек? Наверное, о том, что подруга пережила стресс, что-то вдруг переосмыслила, задумалась о вечном… А о чём подумала Леся? Разумеется: «А-а-а, она поняла, что я — усилитель!!!» Именно так, с тремя восклицательными знаками и привкусом паники. А Инга тем временем продолжала, не догадываясь, что её слова имеют обратный эффект:

— Даже, наверное, не нам троим, а нам с тобой. Женщинам и в нашем-то мире сложнее выживать, а уж в этом…

А я вдруг поняла, что что-то со мной произошло, вроде бы незаметное, но сильно повлиявшее на мировоззрение. Раньше как-то мир действительно делился на «мы» — женщины, и «они» — мужчины. Да, «мы» могли между собой не очень-то ладить, конкурировать за внимание мужчин, но всё равно были «мы», как некий отдельный подвид человечества. Теперь же моё «мы» сузилось до Фара. Есть мы с ним, и есть остальной мир, вовсе не обязательно враждебный, может, даже интересный, но именно внутри нашего маленького «мы» друг на друга можно положиться и нужно друг друга защищать. Возможно, именно это и называется «своя половинка»? Эх. Где бы теперь отыскать эту свою безалаберную и самонадеянную одну вторую…

Ингу, каюсь, я уже давно не слушала, и, похоже, она на меня опять обиделась. На этот раз за дело, наверное, не буду спорить. Но как-то мне не до этого теперь, совсем не до этого…

Когда мы остановились на ночлег — к артефакту мы вроде бы успевали и без ночного перехода, ко мне подошёл Улиш. И как-то даже немного замялся. Неужто крови просить пришёл?

— Леся, ты не могла бы помочь…?

— Конечно, — любезно ответила я. — Кому и чем?