— Какую? — спросила, не решившись выдать более наглое «предлагай». Он, конечно, в зеркале, и вроде как враг, но, во-первых, сильный враг, а во-вторых, мало ли как жизнь повернётся. Доверять фиолетовому у меня не так много оснований, можете заклеймить меня неблагодарной тварью, но то, что человек воздерживается от мелких подлостей, совершенно не означает, что он не способен на большую. Весь вопрос в том, что именно стоит на кону. А у меня есть только я, и отдавать себя безоглядно и беззаветно во власть фиолетового я не собираюсь, как бы меня к нему ни тянуло.

— Ты надеваешь вот это, — рыжий потряс каким-то изумрудным браслетом, — на руку принцессе Илоне, а я говорю тебе, как вернуться домой.

— А что будет с Илоной? — спросила, понимая, что соглашаться нельзя. Так что будем считать это попыткой узнать побольше.

— Не всё ли тебе равно? — лениво спросил демон, и я должна была признать, что да, всё равно, совершенно без разницы, что будет именно с Её Высочеством, но лично я не хочу причинять никому вред. А он продолжил. — Из-за неё и так уже пострадало немало людей. Подумай, разве стоит эта слабая девчонка с гнильцой внутри жизни куда более достойных? Твоей, например. Или принцев… Хозяина Замка не упоминаю в числе достойных вполне намеренно, — мерзко усмехнулся гад в зеркале. И стал бить по больному. — Ты, как и все человеческие женщины, обманулась красивой наружностью, а ведь он — такой же, как мы, и люди для него — не больше, чем надоедливые муравьишки, которых иногда можно использовать, и только поэтому приходится терпеть. И поэтому я сказал, и говорю вновь — ты глупа! Непроходимо глупа! Но, — усмехнулся он, — за твою вежливость и почтительное молчание я, так и быть, сделаю тебе подарок.

Тут он подошёл совсем близко, и я отпрянула — на секунду показалось, что он сейчас выйдет из зеркала, как та девочка в фильме «Звонок» из телевизора, но нет, к счастью, нет.

— Он ведь не сказал тебе, — с каким-то безмерным удовольствием прошипел демон, — что ты имеешь право на вопрос? Любой, принимающий клеймо Замка, имеет право задать вопрос и получить чёткий, однозначный, абсолютно честный ответ от хозяина. Не сказал… О, я бы тоже на его месте умолчал. Ведь это невыгодно ему, совершенно невыгодно…

Тут демон резко отступил назад, меня окатило волной страха — того самого, от перехода между мирами, но он, к счастью, быстро схлынул, а перед зеркалом появился браслет. Я бы его не взяла. Правда. Ну их на фиг этих демонов, но, уже уходя, рыжий добавил:

— Подумай, хорошо подумай, человечка. Пришла пора научиться думать, если не хочешь стать разменной монетой в чужой игре. И когда ты поймёшь, что я прав, и кроме тебя самой никто тебя не спасёт, используй своё право на вопрос. Используй и спроси — может ли хозяин Замка вернуть тебя домой прямо сейчас. Ответ тебя удивит, обещаю!

И исчез. А я осталась. Я, зеркало и браслет, смотревшийся свернувшейся змеёй. Коктейль из правды и лжи — самая убойная смесь, и я была полностью дезориентирована, поглощена сомнениями и даже почувствовала запоздалый приступ паники, который относился больше к тому, что только-только упорядоченный план действий и, казалось бы, найденные опоры вновь рушатся. В одном демон точно прав — рассчитывать можно только на себя, и от этого как-то особенно, мучительно горько.

Браслет я подобрала, рассудив, что взять и надеть на Илону — это абсолютно разные вещи, а оставлять его тут нельзя, нести же Фару… нет, не раньше, чем я узнаю, действительно ли он умолчал про вопрос. Ведь как ни печально признавать, но тут демон, скорее всего, не соврал — это слишком легко проверить, и я проверю. Завтра. Когда хоть немного отойду от шока.

За несколько танцев я почти успокоилась и даже начала получать некоторое удовольствие от бала, хотя присутствие Фара, каждый взгляд на него, приносили новый ворох сомнений и ощущение дискомфорта, заставляя разрываться от противоречивых чувств. Мне хотелось то устроить ему истерику и потребовать немедленных ответов на всё вопросы, то послать его подальше и попытаться утешиться в объятиях первого встречного. Первого встречного принца, да, вон как Улиш на меня посматривает, кажется, в этом платье я даже нравилась ему сама по себе, а не только как заветный трофей, который хочется вырвать у своего вроде бы друга.

— Нет, — сказал Фар, это было первое, что он сказал за последние несколько танцев, и я удивлённо перевела на него взгляд, до этого устремлённый на принца. Тот весь светился уже от моего внимания, полагая, что трофей почти в кармане, то есть в постели, а я на самом деле была готова смотреть куда угодно, лишь бы не на своего партнёра по танцам.

— Что «нет»?