К обеду мы должны были прибыть в поселение, откуда начинался путь в горы, там оставить лошадей и большую часть вещей, обеспечивающих в путешествии относительный комфорт, и отправиться штурмовать ущелье. Насколько я поняла, в ущелье Фар будет очень слаб и уязвим, и поэтому лезть туда с теми, в ком не уверен — чистой воды самоубийство. Но он ведь всё это понимает сам… А сказать вслух, что кто-то из принцев, похоже, враг, я не решилась — слишком хорошо помнила его фразу про друзей и просьбу не вставать между ними. В конце концов, может быть, есть ещё какое-нибудь, совершенно неожиданное, но логичное объяснение. Ведь правда?

На моё, в общем-то, разумное предложение Фар только головой покачал. Настаивать я не стала, но и промолчать не смогла:

— А гончую за ним послать нельзя?

Он так на меня посмотрел, что я уж думала, скажет «спасибо, кэп!», но, видимо, фиолетовый не знал о существовании капитана Очевидность, что, в общем-то, неудивительно, правда, мой совет от этого более полезным не стал.

— Вода, — поморщившись, объяснил Фар. — Он долго шёл по реке, а может, и до сих пор идёт. Я же не смогу держать гончих, будучи в ущелье.

— Держать? — переспросила я. Зачем их держать-то? Неужели Фар смотрит их глазами так же, как орлом или тем волком, который принёс мне кошель? Спасибо, кстати, что гончую тогда не прислал, а то я бы до сих пор заикалась, наверное.

— Леся, — вздохнул Фар. — Гончие — это демоны, они никого не трогают и делают то, что я хочу, только пока я держу их сознание. Думаешь, почему я не вожу их с собой всё время?

Интересно, есть хоть что-то, связанное с Замком и не несущее в себе подвоха?

— Может, тебе ещё крови накапать перед ущельем? — спросила куда менее шутливым и легкомысленным тоном, чем хотелось бы. Да, зачастила я что-то с такими предложениями, но мне очень хотелось чем-то помочь. И как-то незаметно отошло на второй план то, во что эта помощь обойдётся мне самой.

— Леся, не надо, — тихо сказал Фар и, кажется, не про кровь. Ну, точно. — Не привязывайся ко мне. Я ничего не смогу тебе дать… Да я уже и не совсем человек, и вряд ли стану человеком даже расставшись с Замком.

— Я и не думала, — соврала легко и бодро, но уж не знаю насколько убедительно. И поспешила сменить тему разговора:

— А что вчера было-то? Каррас жив?

— Жив. Но изрядно обобран и зол, — улыбнулся Фар. Видимо, вчера там без меня было весело. — У Рулга, оказывается, незаурядный талант вымогателя. Неплохой король выйдет.

— А зачем Каррас лично заявился в Черракар? Он же правитель кушаров, мог кого-то послать… Зачем рисковать собой?

— Ну, он параноик и никому не доверяет, да и подчинение требует всё же личного участия того, на кого завязано.

— Так он отступился? — спросила, оглядываясь на Илону. Та ехала между принцами и даже слегка улыбалась. — Но меня же Илона пыталась убить не из-за подчинения? Я-то Каррасу чем могла помешать?

— Ну, он поклялся вернуться к себе и месяц никуда не выезжать, а также не нападать на Черракар и Данкир ближайшие три года… Но он изворотливый — жуть просто, наверняка что-то придумает… Лесь, а сколько тебе лет? — совершенно неожиданно спросил Фар, и я с удивлением поняла, что не в состоянии произнести «тридцать» и тем более «тридцать один». Соврать, что двадцать девять? Двадцать восемь? Или процитировать д'Артаньяна: «ах, много, сударь, много — восемнадцать!»?

— Тебе зачем? — мрачно спросила я. Играть в «а сколько дашь?» не хотелось, вдруг больше даст, и тогда мне придётся его убить… Интересно, сколько этой его Элинде?

— Ого, — сказал фиолетовый. — Ты что, стесняешься?

Вот, а что такого? Запрещено каким-нибудь дурацким законом, что ли? — подумала я, но ничего не сказала, наградив фиолетового укоризненным взглядом.

— А я уж думал, ты вообще ничего не стесняешься, — как-то совершенно миролюбиво сообщил Фар. И мечтательно улыбнулся. Зуб даю, что про полотенце вспомнил.

— А сколько Элинде?

Это что, я спросила? Вот дура-то… Зачем? Зачем?! Ей же наверняка меньше, чем мне.

— Двадцать семь, а при чём тут она?

Ну вот. И как теперь сказать «тридцать один»? Уже совсем никак. И при чём тут Элинда тоже никак не объяснишь. Но что-то сказать надо, молчание и так уже совсем затянулось, а фиолетовые глаза смотрят как-то понимающе и грустно.

— Может, лучше всё же крови? — кривовато улыбнулась я.

— Тренируйся лучше, — усмехнулся Фар, и разговор на этом прекратился.

Из ущелья я вышла смертельно обиженной и оскорблённой. На Фара обиженной, и Фаром же оскорблённой. Потому что гад. И козёл. И пусть ему достанется Элинда, так ему и надо! Или вообще Илона. А что, зря он, что ли, тащил её всё ущелье на руках, не позволяя никому прикоснуться?

Масла в огонь подливало ещё то, что я за самого Фара очень волновалась, мне даже казалось, что ущелья я опасаюсь больше, чем он сам. Но, впрочем, обо всём по порядку.