Пока Рулг объяснял, кто на самом деле невеста, и что невесту надо сначала освободить от помолвки, я всё-таки, по возможности незаметно, покосилась на Фара. Ни одной бабочки. Ни золотой, ни фиолетовой. Ни серого завалящего мотылька. Ни даже мухи… Хотя нет, мухи это уже про что-то не про то…

Мне казалось, что я опозорена навеки, что я никогда от этого не отойду, и мои уши так и будут гореть теперь до конца жизни. И никому из присутствовавших при этом я никогда не смогу посмотреть в глаза. И вообще, чтобы хоть как-то реабилитироваться, мне надо теперь срочно закадрить кого-то, чтобы никто не подумал, что я страдаю от несчастной любви к Фару. И в первую очередь, чтобы он сам этого не понял. Хотя, как тут не понять…

За своими невесёлыми и, что уж там, признаю, не самыми умными и совсем не великими мыслями, я почти не заметила, как были проведены ритуалы расторжения помолвки Илоны с Каррасом и заключения брака между Илоной и Рулгом, как-то быстро и без особого пафоса это всё произошло. Теперь они были женаты, а церемония в Черракаре — просто формальность, пышный праздник, без которого особам королевской крови никак. Но при всей своей отвлечённости даже я заметила: принц до последнего надеялся, что Фар всё-таки ошибся, и сила к нему перейдёт. Увы. Принцесса же наоборот, значительно повеселела, правда, больше из-за первой части — освобождения от кушарской помолвки, заключение брака она восприняла совершенно спокойно.

Периодически я чувствовала на себе внимательный взгляд Фара, и бабочки эти чёртовы, всё не унимались, рябили перед глазами… Кажется, обратно мы отправляемся морем, чтобы не соваться в это поганое ущелье? Надо будет замутить с капитаном. Или боцманом. Или кто там ещё бывает? Нет, юнга не подойдёт, спасибо, я ещё не настолько отчаялась. И не настолько стара, чтобы интересоваться исключительно мужчинами моложе меня.

Я не выдержала и сбежала-таки на воздух. Бракосочетание века я посмотрела, что мне там ещё делать? Не молиться же совершенно неизвестной мне богине? Да я с ней и разговаривать-то не хочу после этой подставы, не то что молиться. И вообще, это, между прочим, вторжение в частную жизнь, предупреждение при входе надо вешать, как у нас «Ведётся скрытое видеонаблюдение!», так и тут: «Внимание, мерзкие гусеницы с крыльями выдадут все ваши секреты!». Я сидела на ступеньках, смотрела на набегающие волны, почти касающиеся моих ног — храм был на острове, вдыхала влажный морской воздух и никак не могла успокоиться.

— Леся, — сказал Фар, присаживаясь рядом.

— Уйди, а? — взмолилась я, не находя в себе сил на него взглянуть. Может, пойти утопиться? Тут недалеко… а местная вода давно на меня виды имеет.

— Леська, — вздохнул он и неожиданно обнял за плечи, привлекая к себе. И поцеловал в висок. — Я что-нибудь придумаю. Всё будет хорошо.

И я так и не решилась уточнить, о чём это он. Купит мне отворот что ли?

Простить Фару отсутствие бабочек оказалось неожиданно сложно. Как ни странно, сложнее, чем эти его закидоны насчёт женитьбы, Элинду и всё остальное. Вроде бы понятно, что сердцу не прикажешь, и не виноват человек, ну или кто он там, что не влюбился, да и вообще, он же вроде как предупреждал… Но понятно это было исключительно на уровне разума и абстрактных рассуждений, и то не до конца. Стоило же примерить на себя, как становилось обидно и совершенно непонятно.

Поэтому на обратном пути Фара я избегала, как могла, мне казалось, что теперь любое моё движение в свою сторону он воспримет как домогательство. И вообще, во мне проснулась какая-то подростковая стеснительность, когда на нравящегося человека глаза поднять невыносимо трудно. Избегать получалось, правда, не очень — на корабле у нас была одна каюта, но я старалась. Даже цветок запрятала подальше, чтобы не напоминал. Если бы тот увял, я бы с чистой совестью вообще его выбросила, но он, зараза такая, был всё так же свеж, словно его только-только сорвали. И это меня останавливало. Это и ещё восхищённо-завистливый взгляд Илоны, там, в горах, когда она увидела это «извинение» хозяина Замка.

Запланированный флирт с капитаном корабля не сложился, уж очень он был колоритный. Капитан, не корабль. Колоритный, пожилой и женатый, и всем, кто был готов слушать, норовил рассказать про внуков. Я готова не была.

Не знаю, что про моё поведение думал Фар, он ничего не спрашивал, сам никак инициативу не проявлял, иногда только смотрел как-то странно и задумчиво.

Но взгляд к делу не пришьёшь…