Ужасно длинное мгновение, во время которого я успела выхватить из его груди кинжал, обжигаясь пламенем хаоши, и схватить за руку. Я бы не удержала своего большого мужчину, если бы в последний момент не зацепилась рукой за белую ленту, оплетавшую ближайшие глыбы.

Йелли полетел вниз, я за ним. Резкий рывок вырвал из сустава мою руку, следом сильный удар — мы рухнули на короткий ледяной выступ, пролетев всего метра три. Я захлебнулась криком боли. Кажется, еще чуть-чуть — и точно осталась бы без руки. Я выла от дикой боли в плече, но приказала себе не разжимать руки: одной держала мужа за брачный браслет, второй — сжимала накрученную на запястье ленту.

Изморозь, покрывшая грудь Йелли и собственная зверская боль помогали находиться в сознании и относительно ясно соображать, хоть подлая магия хаоши пробиралась в меня, опутывала проклятыми сетями. У меня не было времени защитить руки от кинжала, поэтому теперь мы с мужем оба на волосок от смерти. Если я разожму пальцы, мы не полетим на прекрасных белых крыльях, а упадем в клубящуюся облаками бездну и разобьемся о камни. И тогда никакая магия не спасет.

— Помогите-е! — закричала я в панике.

Держать Йелли становилось все труднее, он вот-вот соскользнет с ледяного выступа, браслет так натянул ему кожу на запястье, что из-под него начала сочиться кровь. Как же спастись, как продержаться!? Боги, вы же так близко! Даже соображать было все сложнее, вот-вот отключусь — и все… Для начала я нарастила побольше льда, удлиняя выступ. Махала крыльями, с трудом преодолевая невероятную вялость. Как жаль, что мои крылья еще слабые, удерживают только меня, не потянут взрослого крупного мужчину с огромными крыльями.

— Я люблю тебя, слышишь, родной! Мы справимся, только открой глаза, ну пожалуйста! — умоляла я, а потом вновь срывалась на крик: — Помогите-е…

Я не отпущу мужа. Если не спасу, значит упаду вслед за ним, сложив крылья. Вместе даже в смерти и без сожалений! Но боги, как же хочется жить!

Распластавшись по ледяному выступу, я упиралась всеми конечностями и куда возможно, чтобы не сорваться. Одна рука начала отекать, другая — неметь, но я упорно сжимала ленту, удерживающую нас на краю смерти. В наступившей после взрывов и камнепада оглушающей тишине слышались редкие мучительные стоны. Кто-то остался жив, но, увы, не может помочь.

Тело Йелли скользило вниз — новая ледяная ступенька, намороженная под ним, не выдержала, ломалась, крошилась. Я заплакала:

— Помогите… хоть кто-нибудь… пожалуйста…

Упорно не хотела думать, что никто не придет и не прилетит в это святое место, куда допускаются лишь избранные, а остальные ждут дома, наблюдая за церемонией у экранов ледаи. Все тщетно!

— Почему ты не отпустишь его? — раздался сверху приглушенный, но сильный, грудной голос.

Нависая над обрывом, на меня смотрел тот самый бывший невольник рейт. Убийца! Я обреченно всхлипнула, слезы сильнее побежали по щекам. Пальцы клещами сжались на ленте и браслете, вопреки слабости, проклятой магии и боли, терзающей мое тело. В глазах мутилось, как и в голове. Я сквозь зубы ответила:

— Я люблю его, понял! Лучше умру вместе с ним, чем жить в мире, где все продается!

— Значит, судьба… — грустно произнес убийца и исчез из поля зрения.

Попрощался?.. Вдруг рядом со мной упала крепкая веревка, следом по-кошачьи плавно спрыгнул на уступ рейт. Я скрипнула зубами:

— Пришел добить?!

Но знакомый незнакомец поразил: молча, ловко и весьма осторожно, почти не коснувшись Йелли, завязал у него под мышками веревку, проверил на прочность узлы и вновь ловко взобрался наверх. На несколько мгновений рейт исчез из виду, затем сильный рывок — и он начал поднимать моего беспомощного мужа.

Я последовала за ним, с большим трудом махая крыльями, чтобы рейту и меня не пришлось вытаскивать. А вдруг обманет: разожму руки, а он скинет Йелли с обрыва? Уже через несколько мучительно длинных осколков я полусидела-полулежала, тряся головой, упрямо разгоняя муть перед глазами. Одна рука работала, вторая — подернутая изморозью, к счастью, восстанавливалась. Крыльями прикрыла ноги и торс Йелли, защищая. Меня отчаянно трясло, болело все тело, дыхание вырывалось со свистом, проклятая магия хаоши глушила сознание. Я верила и не верила в наше спасение:

— Почему?

Рейт сидел на корточках, сложив руки перед собой, и не сводил с нас глаз. Я отметила, как постепенно бледнеют странные черные тату на его лице. Тоже магия — не иначе. Он горько усмехнулся и мрачно выплюнул: