— Ангелы, значит… Ну да, Кайя — добрая и светлая девочка, куда ей еще… Ну пусть так, может Бог за ней присмотрит лучше, не то что я… не уберег. И так виноват… — последнее он сказал с сильным душевным надрывом.

— Кайя точно простила, да и Боженька тоже, иначе зачем второй шанс тебе подарил? — сурово осадила его мать. — Так что учти прежние ошибки!

— Мать, ты знаешь, как я тебя люблю? — Папа впервые на моей памяти опустился перед ней на колени, обнял, положил, голову ей на колени. — Ты у меня самая родная и любимая. Прости дурака, если сможешь, и помоги, а?

— Да куда я от вас теперь денусь? — мягко улыбнулась бабушка, потрепав своего Мишеньку по волосам.

Душа плакала от боли и грусти. Мои родные, такие любимые и одинокие. До дрожи хотелось перенестись к ним, обнять, пожалеть и сказать, что все у меня отлично. Эх, если бы все желания исполнялись…

— Мы дома! — из прихожей донесся женский голос, родной, звонкий, счастливый.

Совсем скоро, не веря своим глазам, или чем это «кино» смотрю, я увидела маму. Солвейг Хелле в сопровождении пожилой норвежки, своей мамы, вплыла в гостиную. В свободном шерстяном голубом платье мамочка даже в свои сорок шесть с хвостиком выглядит максимум на тридцать пять. Идеально красивая! Она уже несколько лет не модель, но активно подвизается на ниве модной индустрии. Папа встрепенулся и словно большой верный пес кинулся ей навстречу, обнял и заботливо усадил в удобное глубокое кресло:

— Солли, родная, ну как?

Бабушка тем временем приветливо и старомодно раскланялась с фру Солвейг, своей сватьей номер один, на английском и сразу переключила внимание на экс-невестку. Да что же там у них происходит? Мама с папой друг друга только ради меня терпели, встречались на нейтральной территории. И что я слышу? Не ироничное «Соль», а «Солли» — с нежностью и любовью. Эти тональности в голосе папы я слышала редко, и то в отношении нас с бабушкой.

Мама погладила папу по щеке, ее фиолетовые глаза сияли ответными чувствами, я никогда не видела столько света и эмоций на ее лице.

— Все анализы и скрининги в порядке. Врач сказала, несмотря на ранний срок в три месяца, что у нас — сын! По всем полученным данным, ребенок совершенно здоров. Беременность развивается, как положено, отклонений нет.

— Спасибо, Господи! — выдохнул счастливый папа.

— Пока ходила с Каечкой, все время хотела мяса, а сейчас меня тянет на сладкое. Странно, Миша, ведь, вроде бы, должно быть наоборот? — рассеянно улыбнулась мама, поглаживая пока еще незаметный животик.

Я плакала от счастья. Моя потеря сблизила родителей, вернула им утраченную так быстро и рано любовь. Да еще и в приличном возрасте подарила второй шанс — сына.

Бабушка присела на широкий мягкий подлокотник кресла, взяла моих родителей за руки и — шмыгнула носом! Сколько раз она меня за эту «выходку» журила, мол, неприлично, девице из хорошей семьи, а сейчас сама не сдержалась. Зато я поняла, что помогло ей пережить мою пропажу…

Вдруг звуки начали отдаляться, а потом и вовсе исчезли, картинка растаяла, как снежинка. Я запротестовала в панике:

— Нет-нет!

— Подарок… подарок… но далеко, сложно… тяжело… — знакомо зашептали голоса.

— Благодарю вас, — всхлипнула я, вытирая слезы. — Для меня эта встреча значит очень много.

— Подарок… подарок… — снова настойчиво шептали боги этого мира.

— Спасибо, спасибо, мои дорогие, — повторила я и с содроганием подняла узкий маленький ритуальный стилет, намереваясь снова окропить алтарь кровью.

— Береги их… береги их… развлеки их… развлеки… покажи им весь Мир… нет белого… нет серого… нет черного… все любимы и едины, — яростно, наперебой шелестели лары, словно торопясь взыскать с меня плату другим средством. — Береги их… покажи весь Мир…

— Да кого, их-то?

— Всех… их… — весьма расплывчато вторили лары, но очень настойчиво и как-то зловеще.

У меня в голове рефреном божественному наказу перед глазами возникла сценка из старого фильма-сказки «Варвара-краса, длинная коса», где из воды высовывается жуткая когтистая зеленая рука и грозит корявым пальцем с угрозой, а следом старушечий мерзкий голос Милляра напоминает: «Долж-жо-ок за тобой!»

Фух-х-х… я невольно передернулась: долг высшим — это серьезно. Но именно ассоциация со старой кинолентой помогла понять: лары поддерживают мое стремление развить телевидение, новости и показать леарам, как огромен мир. И вместо вражды и прочего негатива, можно обратить их внимание на более интересные предметы: кино, театр, музыку, науку…

— Вот так и вырастает самомнение за рамки приличий, — остановила я поток своих мечтаний со смешком. — Ладно, потом разберемся, кого «их» и что показать.

— Пока у тебя лишь сынок растет, а самомнение — не очень. Слишком трусливая, — проворчал рядом дух.