— Не обязательно на аяше, я знаю пять языков вашего мира и еще три своего. А вот сколько знаете вы? На троих хоть половину наберете?

Мне достался возмущенный взгляд Амилы, предупреждающий — Ниола и бесстрастный — Йелли. Последний неожиданно предложил:

— Отлично! Мама, если на балу хоть кто-то выскажется так же, как и ты, закроешь им рот словами Кайи.

Амила опешила, глубоко вздохнула, видимо, собиралась воспротивиться, но, заметив нежную улыбку супруга, неожиданно зловеще усмехнулась:

— Хорошо, сын. Ты опять прав.

Я чуть не поперхнулась от такого поворота, отчего свекровушка еще больше растянула кривую улыбку. Ясно, друзьями мы не будем, а вот мелко пакостить другу на словах — вероятно. А, не страшно, не очень-то и хотелось подлизываться. Подобные отношения у меня были минимум с пятью папиными женами, привыкла уже.

— Уважаемые шаазы, могу я узнать, чтобы при посторонних не сказать лишнего? — Все трое подняли на меня одинаковые глаза. — Почему при живом и здоровом отце сын управляет шаазатом?

Мои родственники сразу помрачнели. Понятно: наступила на общую больную мозоль. Как ни странно, Ниол ответил вполне доброжелательно:

— Мы — вторые в Леарате, но занимать место в Совете Девяти имеют право белые, в крайнем случае, не более чем с четвертью серых меток. Я это право утратил, когда мы с Амилой провели ритуал разделения и зачали сына. Йелли вернул себе право, когда вошел в полную силу после четвертого перехода.

— Когда это случилось? — осторожно спросила я, пытаясь хоть таким образом выяснить возраст супруга.

Уже узнала, что магически леары созревают к двадцати пяти годам. Судя по дернувшимся уголкам рта Йелли, он понял мою маленькую хитрость, поэтому, откинувшись на спинку стула, пояснил сам:

— Мне сто восемьдесят один год, единственная моя. Так что в Совет я вошел давно. Моему отцу шестьсот три года, маме — четыреста восемь. Они долго, очень долго ждали моего появления, но пришлось действовать своими силами, больше не уповая на милость высших.

— Да, а то за время ожидания наши враги почти уничтожили белый род Арэнков, — с горечью и печалью отозвался Ниол.

Только я хотела узнать имена и явки врагов, Амила меня опередила:

— У нее всего два перехода, на балу все почувствуют ее слабость. Надо как-то спровоцировать… помочь ей созреть…

«Помогают» сильные эмоции, жестокий стресс и родители тоже, я думаю, не просто так. Проглотив кусок, я предупреждающе глянула на свекровь и мужчин:

— Я сама кому хочешь помогу созреть. К примеру, вилкой в пах, как одному шустрому змейсу, обещавшему весь мир к моим ногам вместе со счастьем и богатством. Шаа Ювел не даст соврать.

Амила удивленно смотрела на меня, даже рот приоткрыла после упоминания о членовредительстве. Йелли даже бровью не повел — флегматично крутил в руке толстый бокал, рассматривая меня из-под густых белых бровей. Ниол тоже потрясенным не выглядел, скорее заинтригованным. И ведь как похожи отец и сын, словно братья погодки. Хотя разница в возрасте — сотни лет! Интересно: я тоже проживу долго и молодой?

— Мама, второй переход она прошла сегодня, поэтому не торопи ее, — предостерег Йелли, чем немного успокоил меня, а потом вполне вежливо посоветовал: — Надо немного подождать, а пока научить самым важным вещам, которые приняты в Леарате.

В отличие от собеседников, я с удовольствием ела, а вот они в лучшем случае пили и вяло ковыряли вилками еду. Напрасно, все оказалось вкусным, а напиток напоминал ягодный компот. Надеюсь, не я им аппетит испортила, воспользовавшись ножом.

— Я приглашу твоего учителя, — предложила Амила. — Мастер Фэй, хоть и мужчина, но, мне кажется, гораздо быстрее разберется, что из детской программы можно пропустить, а на чем сосредоточить внимание.

— Согласен, мудрое решение, — поддержал жену Ниол.

— Ты идеальная, мама, — неожиданно с мягкой улыбкой сделал комплимент Йелли.

Амила порозовела от удовольствия и вновь переключилась на меня, окинув быстрым взглядом:

— Портнихи сошьют ей наряды дня за два, не раньше. Я правильно поняла, что, кроме того пресного наряда, у нее ничего другого нет?

— Вообще-то, был, — сухо заметила я. — Хороший, дорогой спортивный костюм, уверена, у вас такого нет и еще пару столетий не будет. Но, к сожалению, он порвался, когда меня о камни било, пока катилась с горы. Еще был кожаный наряд от квошиков; потом серый стеганый с шикарными тапками из валяной шерсти на невольничьем рынке выдали для украшения. Пришлось его у змейсов оставить, не по сезону оказался.

— И долго тебя о камни било? — с показным сочувствием спросила Амила.

Я не обиделась, наоборот, смешно стало. Язвительная перепалка неожиданно дала ощущение семьи. В моей собственной за общим столом частенько так же «душевно» было. Только бабуля приструнивала особенно ехидных, а остальные с энтузиазмом упражнялись в остроумии.