Мысли и действия моей свекрови непостижимы. Мало того, Делария пытается подражать ее манере держаться. Даже в кресле сидит точь-в-точь, как шааза, для чего ей все-таки пришлось втянуть свои драгоценные серые крылья. Забавно наблюдать, как бывшая ша стремится походить на шаазу, быть как она.

— Амила, неужели публичная казнь на площади была необходима? — спросила я глухо о том, что терзало меня, пока пикировалась с ней.

Шааза вскинулась, как перед дракой, но сдержалась, села ровнее и напряженно, с жаром ответила:

— Запомни! Здесь никто не терпит слабости. Слабость тебе никто не простит, не спустит, не пожалеет. Пока все видят, знают, что ты силен, — ты жив. И не просто небо коптишь, а живешь так, как хочешь и можешь! Если ты проявишь слабость — тебя сразу сожрут! А мы, род Арэнк, отвечаем за весь шаазат, за всех, доверивших нам свои жизни!

— Но шаазат — это лишь дворец и его…

— Глупая! — рыкнула Амила, вскакивая с кресла, затем потерла ладони, наверное, «успокаивала» магию, передумав хлестать меня плетьми. — Ладно, шаа Фэй еще не успел тебе разъяснить основы. Шаазат — это не дворец! Дворец — главное представительство в Ларане! Это отражение нашего места в иерархии, мы — вторые и это видно всем и каждому! Шаазат включает в себя земли, множество богатых родов, которые возглавляют менее сильные леары, и отдельные семьи. Касаемо нас: Арэнк — не только название шаазата, это имя самого сильного рода, семьи эрата. Мы создали второй шаазат, он носит имя Арэнк несколько тысяч лет! Но если бы нас всех вчера убили, шаазат достался бы следующему, самому сильному леару. Возможно, Арэнку из другой ветви наследования. А может и нет! И тогда второй шаазат сменил бы имя и сразу же потерял позицию в иерархии Леарата. Ведь в Совет Девяти могут входить лишь те, кто серый не более чем на четверть. Но при этом шаазат сохранил бы все свои земли и богатства, только под управлением семьи другого, нового эрата!

— То есть шаазат — это такое специфическое территориальное образование, которое включает разные роды и семьи? А управляет и владеет всеми территориями только эрат?

— Да, почти так. Хотя территории, которые принадлежат одному шаазату, могут быть в совершенно разных частях Леарата. Управляют и владеют этими землями доверенные эрату леары — главы, которые свой пост и владения могут передавать по наследству. Но если кто-то из глав утратит доверие эрата, то запросто может лишиться всего.

Из сказанного бывшей «первой леди» следовало, что шаазаты —местные княжества, где князь-эрат — самый главный и может назначать и выделять земли всяким «баронам». И в случае чего лишать «баронства» неугодных.

— Я правильно поняла: вчера была попытка силовой смены власти? Раз эратом может стать любой, лишь бы магически сильный?

Гнев Амилы выдохся так же быстро, как и возник. Она глубоко вздохнула, сцепила тонкие изящные пальцы в перстнях и призналась, буквально исходя желчью и яростью:

— Вчера убили больше сорока наших шаа и ша. Обычные леары: горничные, кухарки, пара моих помощниц и портниха. Охрана дворца. Черных убивали, серых еще и выпивали перед нападением на нас. Убили одиноких и семейных… наших родственников, убивали тех, кто пытался поднять шум и тех, кто спал не на своем месте, выпив лишнего. А ведь все мы считали, что дом — наша надежнейшая защита! Но нашлись предатели, которые обманули и взломали защитные заклинания, пустили сюда врагов. Таких же отщепенцев, убийц, проклятых теперь даже своими родными!

— Что теперь с защитой? — хрипло спросила я, кровать перестала казаться уютным островком.

— Сын с Ниолом восстановили ее еще ночью, — успокоила меня Амила. — Твой всплеск энергии полностью очистил Йелли от магии хаоши и основательно прибавил сил нам всем. Даже исцеление прошло за мгновения. Затем я занялась тобой, а они решали насущные проблемы. Ночью подняли всех жителей дворца, каждый принес клятву крови в верности роду Арэнк и преданности шаазату. Утром у нас был список нападавших. Двадцать восемь из них были из шаазата Арэнк, еще тридцать один — из двух других шаазатов, третьего и четвертого. Керук и Тито без проволочек выдали нам преступников с их семьями.

— Прямо ударно поработали, — буркнула я.

— Да, — согласилась Амила, глядя мимо меня. Я заметила серые тени у нее под глазами и затаенную боль. — К полудню шаэр сам вызвался начать церемонию наказания и первых преступников и их семьи казнил лично…

— В назидание другим? — тихо спросила я, вспомнив ее горькие слова. — Чтобы неповадно было?

Амила наверняка устала и глаз с ночи не сомкнула, но виду не подавала — прекрасна и бодра; взглянула на меня красивыми голубыми глазами, чуть нахмурилась, но кивнула, пояснив:

— Такого хорошо организованного, многочисленного нападения не было уже лет триста. Время от времени убивали по одному, ну по двое, выдавая за несчастный случай или происки врагов из других стран. Разное случалось. Но открытые военные действия против высшего рода верховного шаазата — это переходит все границы!