Йелли начал поглаживать мои предплечья, его длинные красивые пальцы спустились к локтям, оставляя на коже возбужденные мурашки, затем неожиданно перебрались на живот… Муж довольно выдохнул мне в макушку, когда мои мышцы непроизвольно «испуганно» поджались, пытаясь отстраниться от горячей мужской ладони. Очередной насмешливо снисходительный «хмык» — и его руки медленно, словно крадущиеся хищники, передвинулись на мои бедра, подобрались к сокровенному местечку, вызывая у меня горячий внутренний отклик. Напряжение от неумолимой развязки росло…

— У тебя были мужчины… до меня? — Йелли огорошил неожиданным вопросом, вырывая из чувственного плена своих рук и неги золотистого сияния.

Я облизала губы. Наверное, он заметил это неуловимое движение, развернул меня к себе, поднял мой подбородок, чтобы видеть глаза. Я сглотнула; кажется, ситуация становится еще более интимной и… непростой, чем ожидала. Совмещать секс и беседовать по душам — это слишком много. Ответила честно, ведь спросил мой муж навеки, да и скрывать особенно нечего:

— Да, один.

Голубые глаза Йелли потемнели, мне показалось, от удовольствия. Его рука застыла на моем животе, а второй он не давал мне отвернуться.

— Твой муж из другого мира? Ты страдаешь из-за него?

Я досадливо поморщилась: в сущности, я много страдала здесь из-за него, но не о нем печалилась. И спокойно пояснила:

— Нет, Игорь был моим женихом, а не мужем. В последнее время наши отношения изменились, и сюда я попала из-за его измены. Погибла для своего мира, как бы чудовищно это не звучало.

— Измены? — Йелли едва заметно нахмурился, быстро окинул меня цепким взглядом, словно оценивал заново.

Пришлось рассказать все, как было. А было стыдно, горько и неловко. Еще объяснила в общих чертах, что такое самолеты и парашюты, как они выглядят. И кто мой отец, и чем он занимается, и кто моя мать, и даже сколько было жен после нее. Рассказ вышел длинным, хоть и с кратким изложением фактов, но мы не сдвинулись с места, так и стояли, будто прилипли друг к другу. Я стрункой вытянулась вдоль его тела, глядя ему в глаза.

— Значит, вот откуда твое условие про верность?! — сухо подвел итог Йелли, выпуская меня из рук, давая призрачное ощущение свободы. — У отца девять жен, а избранник предпочел другую.

— Да, — с грустью призналась я. — Не хочу умереть и в этом мире, потому что моему мужу одной жены будет мало. Или, потому что встретит более красивую, идеальную, страстную…

Йелли мотнул головой и остановил меня, коснувшись пальцами губ. Мы вновь замерли, глядя друг на друга: высокий сильный мужчина и хрупкая уязвимая женщина. Никогда раньше я не ощущала себя такой маленькой и ранимой. Но и более защищенной, чем сейчас, никогда себя не чувствовала. Голос мужа звучал глухо, но настойчиво:

— Не в нашем случае, поверь! Думаю, ты уже успела разобраться, что у нас можно безоговорочно доверять только небольшому кругу близких, помимо родителей и пары, с кем связан магией и кровью. Встретить избранную — это для редких счастливчиков и порой кажется недостижимой мечтой. Особенно для таких, как мы, — белых! Представь, что я испытал, когда увидел тебя на Совете.

— О… я могу только догадываться, — хрипло ответила я — горло перехватило от эмоций.

Йелли жадно следил взглядом за моими губами, а когда я замолчала, нежно погладил их пальцем и продолжил, глядя мне в глаза:

— Мы занимались самыми обычными делами, привычно ругались из-за очередной ерунды. Тут врывается голос шаэра и отвлекает его от «важного» занятия. — Слово «важного» было сказано с таким сарказмом, что стало весело. — Потом мы увидели тебя. Знаешь, я наблюдал за тобой все время. Да, новость об одинокой шаазе из другого мира поразила всех, но тогда я думал о другом. Белокрылая леара… избалована с рождения. В нас с молоком матери вкладывают чувство исключительности, избранности и вседозволенности. Магия дает нам красоту, силу, власть…

— …а тут я — сероволосая и не идеальная, с двумя переходами, — подытожила я, спрятав за усмешкой досаду.

Йелли улыбнулся неожиданно мягко:

— Нет, я увидел совершенно необычную шаазу. Наши похожи на белоснежные сверкающие горные вершины, недоступные и холодные. Ты не идеальна, как истинная шааза, но гораздо более яркая, непосредственная, обаятельная — живая! И так похожа на маленький комок — само средоточие жизни. Она так ярко горит в тебе, что это отметили все на Совете. И каждый захотел тебя в свой род! Горячий комочек чувств и жизни может согреть гораздо лучше, чем любая снежная вершина.

Наверняка я расплылась в глупейшей улыбке:

— Ты меня поэтому захотел?

— Да, захотел присвоить твой внутренний огонь, твою жажду жизни, неиссякаемый источник эмоций. Я устал от смертей, мне просто хочется жить, — непривычно покорно вздохнул Йелли и добавил, — тем более, когда понял, кто ты для меня!

— И что теперь? — шепнула я с горячей надеждой на новые признания и чувства.