— Сказал, хороший знакомый. Молодой и чересчур скромный. — Мы с «тетушкой» вопросительно уставились друг на друга. — Ваша птица его по темечку успела тюкнуть и обозвала проглотом. Так-то дословно: «Прячьте все, обожрет, пойдете по миру!»

Ах, зачем я такой уродился,

Или даром я небо копчу,

Меня девушки хорошие не любят,

А плохих я и сам не хочу.

(из к/ф «Небесный тихоход»)

— Осторожно, госпожа, не споткнитесь… Позвольте, я вам здесь помогу… — Обладатель баса и внушительных габаритов успевал раздвигать попадающиеся на пути ветки и поддерживать меня под локоток, стоило только оступиться на мокрой, заваленной лесным мусором тропе.

Буря от души повеселилась над окрестностями Бережин. Такие завалы оставила после себя, что ни пройти ни проехать! Размытый дождем путь под уклон являл собой труднопроходимую дорожку. Скользкую и кое-где изрытую глубокими шрамами — следствием стремительных водных потоков. Выстроившись длинной вереницей, люди двигались по направлению к усадьбе, спеша покинуть темный мокрый лес. Как выяснилось, Тибор, наш дворецкий, первый забил тревогу, когда ни через час, ни через два после начавшейся стихии наша девичья троица не появилась на пороге дома. Побежал в деревню, поднял людей. Брук возглавил поисковый отряд, и, вооружившись лампами и факелами, мужики рванули прочесывать графские охотничьи угодья. Нас нашли бы и раньше, если бы они не двинулись цепью в другую сторону, к сторожке лесника, ошибочно полагая, что Мирта поведет нас туда. Построенный несколько лет назад новый дом смотрителя стоял на приличном расстоянии от той развалюхи, в коей нам посчастливилось укрыться от непогоды. Отец девчонки потом долго сокрушался о своей недогадливости: сам же показал дочери старую хибару! Знал, что та во время своих вылазок за грибами-ягодами обязательно приходит в этот домик. Посмеивался над ней, когда она упрямо не желала признавать отслуживший верой и правдой дом бесполезным скоплением бревен. Выгребала мусор, то и дело наносимый ветром и животными. Сама нарубила дров… Для чего? На этот вопрос пожимала плечами: он же еще стоит, пригодится. Вот и пригодился.

— Ходер! — крикнул кто-то в голове вереницы. — Впереди завал! Не пройти!

Мой сопровождающий вскинулся, нахмурился.

— Обойти можно? — рявкнул он в ответ на всю округу так, что уши заложило.

— Кто у нас лесник? Где ты там плетешься? Иди сам глянь!

Люди остановились. Смотритель угодий поспешил вперед, ловко лавируя между мужиками, кривой шеренгой выстроившимися на тропе. Я запоздало спохватилась: его куртка!.. Так и осталась висеть на моих плечах, согревая. Оглянулась, высматривая «тетушку» средь незнакомых лиц. Встретилась глазами с Бруком. Мужчина всю дорогу нес девочку, закутанную в длинный плащ, на руках, крепко прижимая к груди свое сокровище. Мирта после «припадка» погрузилась в сон, пугающий меня своей крепостью. Да как бы сильно Морфей не околдовал человека своими чарами, тряска от ходьбы, разговоры людей рядом — причем не всегда тихие — поневоле пробудишься.

Из-за плеча Брука показалась голова Тельмы. «Значит, следом идет», — вздохнула успокаиваясь.

Ведьма протянула руку, коснулась лба девочки, кивнула на какой-то вопрос её отца. Захотелось к знахарке поближе, да где там! Между нами шесть или семь человек уставших, промокших мужчин. Шагнуть с тропы, чтобы обойти их… Покосилась на ветви и кусты, блестящие от дождевых капель, и пришлось смириться с моим местоположением в колонне.

Впереди раздался звук топоров, треск сучьев, ругань.

— Оттаскивай!

— Не ори, хватай за другой конец!

— Да куда, дурень… на ногу уронишь!

— Ты глянь — зайчатинка!

— Пришибло?

— Не, защемило меж стволами!

— Держи, а то убежит!

— Не убежит с перебитой лапой-то!..

— Все! Можно идти!

Я устала так, что двигалась на голом упрямстве. Поскорее бы добраться до уютного дома, ванны, горячей пищи… кровати. Откуда ни возьмись, напугав, вынырнул хозяин куртки. Вновь пристраиваясь справа от меня, услужливо прикоснулся к моему локтю. Идущий следом за мной парень хихикнул:

— Ходер, не сломайся от усердия. Не твоих хлебов мука.

— Дальше тропа уж совсем плохая, госпожа, — прогудел лесник, не обращая внимания на зубоскала.

— Долго еще? — не скрывая усталости, спросила у добровольного «телохранителя».

— Немного осталось. Утомились? Давайте на руки возьму!

И протянул эти самые руки с готовность подхватить меня.

— Что вы, что вы, не надо! — Шарахнулась от мужчины, сконфуженная неожиданным предложением. Взгляд упал на пояс Ходера. Вернее на то, что висело на его бедре, привязанное к ремню. Голодный желудок неприятно сжался: примотанная веревкой, свесив вниз передние лапки, жалким трупиком болталась окровавленная тушка крупного серого зайца.