— Ну вас же не было рядом с разного рода предостережениями и советами! — выплеснул виконт на меня накопившийся скепсис.

— Простите… — Покраснев, почувствовала себя препаршиво: чего вдруг решила козырнуть эрудицией и блеснуть интеллектом? — Поспите немного, сегодня нас ждет бессонная ночь.

— Будем ждать гостя?

— С распростертыми объятиями!

— Никто не убивает никого у меня в магазине.

Только я и Зед.

(х/ф «Криминальное чтиво»)

После разговора с Карре не могла находиться в номере. Сидячее ожидание бесило. Его милость дремал после сытного обеда, а у меня с каждой минутой все сильнее скручивало внутренности в преддверии больших неприятностей. Тельма. Я сомневалась, что бабулька просто ушла в деревню после осмотра Ульи, не навестив милорда и не поговорив со мной. Возможно, с девчонкой что-то намного серьезнее, чем просто разбитая губа. Вот еще причина, из-за которой хотелось вторично расквасить нос господину аристократу. Если бы не его визит в этот трактир, жили бы себе все спокойно и счастливо. Сам был бы цел и невиновные девицы не лежали бы сейчас трупиками, отходя от побоев. Не рыскал бы наёмник по округе, не искал свидетеля, то есть… меня! Решила, что могу судить-клеймить мужчину, когда сама же в какой-то степени виновата в действиях меченого. Не мой ли визг нарушил оплаченную «порку» строптивому аристократу?

Сунув нос на кухню, убедилась в присутствии всех женщин на рабочем месте: Метка, заплаканная и осунувшаяся, мяла тесто, Одила мешала половником густое варево в высоком сотейнике. Не сразу заметила Селму. Девчонка сидела в углу за печью, шмыгая носом и поглядывая обиженно на мать.

— Ты на меня не зыркай! — неожиданно рявкнула жена Дорана на дочь и с грохотом опустила крышку на кастрюлю. — Принесешь в подоле, я тебе сама ноги вырву! Дрянь такая. Знала бы, чем вы с этой шалавой по ночам промышляете, давно бы под замок посадила!

Метка после этих слов ссутулилась и вжала голову в плечи.

— Я не такая дура, как Улька, — любиться с каждым, кто медяком поманит! — огрызнулась толстуха.

— Конечно, ты только за серебро продаешься! — беспощадно лупила словами свою кровиночку мамаша. — Устроили мне здесь притон! Всё, отгуляли свое, красавицы! Через три дня отец поедет в Злавику сваху нанимать!

— Мама! — раздался обречённо-негодующий вопль розовощекой барышни в переднике.

Звякнув цепью, рыжий охранник вылез из конуры, потоптался на месте, улегся и тяжело вздохнул, уронив голову на передние лапы. Задний двор трактира оказался довольно большой территорией. Примыкал он к пышному фруктовому саду с несколькими одноэтажными постройками хозяйственного типа, огороженными аккуратным заборчиком из покрашенного в белый цвет штакетника. Аккуратные дорожки из тёсаного камня. Изумрудно-зелёный бархатистый газон. Чистота и порядок — загляденье!

Стараясь ступать тихо, по большой дуге обошла разморенного жарким днем сторожа «Усталого путника» и на цыпочках добежала до одноэтажных домиков-флигелей, где, как подозревала, проживали хозяин с семьей и их работницы — Метка с дочерью. В поисках ведьмы заглянула в каждое окно и обрадовалась, когда поняла, что не ошиблась в своей догадке — Тельма ещё не ушла!

Этот мир тоже не отличается тотальным человеколюбием и гуманизмом. В этом я в очередной раз убедилась, войдя в комнату, где обнаружилась старушка.

Замерла на пороге, оглядывая помещение, настолько плотно заставленное мебелью, что небольшой камин буквально «задыхался», зажатый с двух сторон кроватями. Девчонка лежала на одной из них прикрытая до подбородка тонкой простынкой. От увиденного зажала рот рукой, сдерживая горестный всхлип. Что сказать — досталось ей хорошо. Удар, видимо, пришелся на правую часть лица, потому как вся эта сторона опухла и перекосилась. Обширная гематома под глазом, разбита губа…

Ведьма вдруг прекратила свое занятие и, чуть повернув голову, напряженно застыла.

— Это я, — шепотом обозначила свое появление.

— Задумалась и не услышала тебя, девонька, — сказала бабулька, досадливо мотнув головой.

— Как она?

Женщина тяжело вздохнула и бросила странный взгляд на пострадавшую: то ли обвинительный, то ли сострадательный, кинула в ступку ещё несколько сухих соцветий и продолжила мять пестиком сбор в деревянной посудине.

— Да ты присядь, спит она. — Тельма указала подбородком мне на стул. — Кто будет идти — услышим. Это только ты ходишь, будто вовсе не касаешься земли ногами. — Помолчала немного, а потом выдала: — Дитя она потеряла, сердешная…

Я так и замерла в нескольких сантиметрах от мягкого сиденья, не успев присесть.