— Подарочек, значит, принёс летун… — раздался за плечом злой голос хозяйки. — Знать бы ещё чей.

— Это что, как черная метка? — задала простодушный вопрос, не отрывая глаз от несчастной птицы.

— Выдумала тоже! Метка. Чья-то шутка злая, вот и все, — сказала как отрезала знахарка. Медленно, внимательно оглядела окрестности, подняла пичугу и понесла её за дом.

Чувствовала, что ведьма что-то скрывает, но пытать не стала. Посчитает нужным, сама расскажет. А вот настроение было испорчено, но лишь до того момента, как заявился новый гость.

— Выручай, Тельма! — Высокий всклокоченный рыжий парень ворвался в жилище старухи и с порога взмолился. — Мне ж завтра свататься, а тут это!..

— Напугал, демон! Чего так орёшь! — Всплеснула та руками с досады, сбившись на счете капель чудодейственного эликсира от похмелья, и развернулась к посетителю. — Гордость мужская в депрессии, что ли?

Я после этих слов чуть не сверзилась с лестницы, ведущей на чердак, где сшивала запчасти от рукавицы, устроившись удобно рядом с усатым поклонником.

— Что? Нет! — Пациент аж глаза вытаращил от напраслины. — Это! — Указал пальцем на свой правый глаз.

До чего же громкие они все, эти деревенские!

— Тю-ю, ячмень? — разочарованно протянула бабка.

— Так и что? Мне ж на смотрины! Что ж я, порченым к невесте пойду? Вчера был красавец писаный, а завтра с гноюкой на роже?

Господи, дай мне сил не заржать в голос!

— Иди сюда, — поманила ведьма хлопца, — встань лицом к оконцу.

— Ты только… чтоб быстро прошло сделай.

— Конечно, — заверила ведьма несчастного, подходя вплотную. — Голову наклони.

— Средством самым лучшим!

— Лучшее не бывает!

— И это… больно не будет?

— Нет, что ты! — успокоила она рыжего и ка-ак плюнет смачно ему в глаз! И скрученную фигу туда же. — Ячмень, ячмень, на тебе кукиш — купи топорок, отруби себе голову поперек. Все! Отцу поклон передавай.

Рыжий ошалело взирал на Тельму с высоты своего роста и хлопал ресницами. А я медленно и тихо поползла к себе на чердак, держась за живот, боясь скатиться в истерику со слезами от еле сдерживаемого смеха.

— Ну, черт знает что! У меня, можно сказать,

первый раз в жизни прекрасное настроение,

почти на носу личное счастье, а здесь «Трах-бах, Вася»!

(х/ф «Суета сует»)

Поездка в Злавику стала для меня настоящим испытанием на прочность и нервы.

Немного взволнованная предстоящим путешествием, не знала, чем занять руки. Пока Тельма выбирала себе гардероб для «выхода в свет», я раза три причесалась, пару раз пересчитала отложенное в дорогу серебро, столько же — проверила все ставни на предмет закрытия и даже успела сбегать к козе, удовлетвориться прочностью замка на калитке загона. С минуты на минуту должен был подъехать трактирщик.

— Прохладно на улице, — забежав в дом, поежилась, — ветерок неприятный.

Старушка нахмурилась, задумчиво глядя в сундук. Потом перевела взгляд в мою сторону и досадливо поджала губы.

— Околеешь, пока доедем.

— Что делать? — спросила чуть не плача и плюхнулась на лавку.

Ведьма пожевала губу, размышляя над проблемой, и решительно извлекла из своих закромов пышную юбку из тяжелой ткани с широкой вышивкой по подолу. Облачилась в неё. Расправила любовно ладонями складочки.

— Уже думала не будет случая надеть, — с трепетом в голосе произнесла знахарка. — К ней еще кринолин когда-то шел. Мужу покойному уж больно не нравился этот жесткий подъюбник. И как-то раз в порыве… В общем сжег он его.

Женщина махнула рукой и отвернулась, скрывая смущение. Заторопилась нарочито суетливо с выбором верхней части туалета.

Представшая передо мной пожилая дама была похожа на… самоварную бабу-грелку! Я таращилась на это видение в объемных одеждах и не находила слов. Больше всего меня поразила пелерина из мягкой шерстяной ткани с отделкой из черного кружева и глубоким капюшоном. Венчала ансамбль модницы плоская соломенная шляпка с атласными лентами, завязанными под подбородком в пышный бант.

— А не запаритесь? — ляпнула, что первое пришло на ум.

— Так для кого стараюсь? Будем тебя в этом наряде прятать от ветра.

— О!.. — только и способна была выдать на блестящую идею гениальной старушенции.

— Тельма! — с улицы наконец раздался зычный голос Дорана, и ведьма, прихватив плетёную кошёлку, поспешила на выход. Постоялица за ней.