Мой взгляд остановился в одной точке на стене. Голова перестала воспринимать информацию, что вылетала из уст конопатой.

Вгрызлось в мозг только сказанное девчонкой: «…невесты для его племянника». Отчего же мне так сделалось тоскливо? Отчего сердце сжалось болезненно?

Боже мой, да я видела его всего один раз! Опомнись, это случайный, мимолетный человек в твоей жизни! Вот он был — и нет его!

Попытка успокоить себя и начать мыслить здраво провалилась с треском, стоило только вспомнить мужчину с карими глазами. Каждый вечер перед сном я вызывала его романтический образ. И чего уж греха таить — ставила себя рядом. М-дя… Вернись, спасительный цинизм! Он в последнее время тихо покоился где-то глубоко внутри меня. Встряхни свою раскисшую хозяйку! И пока ты, сонный, ползешь, добираясь до мозга, покинув теплое местечко в душе, горе горькое следовало бы заесть сладким деликатесом «От Дракона». До ужаса захотелось шоколада. В любом виде. Сжевала бы даже без сахара, кусковой.

Серебряная монетка выудилась из кошеля и подплыла к Верине.

— Далеко лавка этого вашего Персиваля? — Девчонка сбилась на полуслове и, непонимающе хлопнув ресницами, уставилась куда-то поверх моего плеча.

— В одном квартале отсюда.

— Этого хватит на конфеты-бобы? — Я подняла денежку на уровень её глаз.

— О, конечно! Только…

— Аррии я все объясню.

— Я мигом! Сколько взять?! — раздалось уже из коридора.

— На все! — летело ей вдогонку.

Главное, чтобы это не оказалось неслыханной удачей для уважаемого кондитера, сумевшего сбагрить весь запас залежалого товара в один миг. Это утро станет тогда поистине великим праздником для отдельно взятого торгаша.

А что до господина Морана… Так лучше не думать, не вспоминать, не лелеять глупые мечты. И не шмыгать носом!

Пробралась в торговый зал, минуя мастерскую, где уединились для беседы хозяйка с гостьей. Села на диванчик в ожидании конца аудиенции баронессы. Попугай в клетке даже не отвлекся на мое появление, наводя марафет. Уныло уставилась в окно. Пасмурно. Мимо по тротуару то и дело проходят люди, спеша по своим делам. Сквозь большое задрапированное легким тюлем стекло видны их расплывчатые силуэты. Редкие конные экипажи проплывают, гремя по брусчатке подковами и колесами. Вот какой-то джентльмен, весь в черном до самого подбородка, остановился, рассматривая вычурную вывеску заведения госпожи Флайт. Читая, задрал голову, придерживая рукой цилиндр. Потоптался, оглядываясь по сторонам. Махнул тростью в сторону, и тут же к нему подскочила двуколка. Приняв пассажира, умчалась, огласив улицу хлестким звуком кнута. Я отрешилась от грустных мыслей, наблюдая жизнь незнакомого города. Появилось чувство, будто передо мной с экрана большого телевизора транслируется черно-белая хроника старой Европы конца девятнадцатого века.

Смогу ли освоиться в этом новом мире? Найти свое место? Какой смысл думать и загадывать о будущем? Если в настоящем со мной выходит такой финтибобель.

Была подсознательная уверенность, что оберег на груди ведет со мной свою, только ему известную игру. Снять его совсем я не решалась, помня наказ старика. Вернее сказать — боялась. Во-первых, потерять. А во-вторых… теплый металл дарил ощущение дружеской поддержки. С ним даже мое одиночество переживалось не так горько.

В комнату вошли женщины.

— …Эта виконтесса Розина прелестная девушка! Утончённая, воспитанная. Красавица! Граф будет покорён, я уверена! — воодушевленно вещала пожилая дама с симптомами желтухи на лице.

А также страшная, картавая и чересчур худая. Это вот она мужа себе ищет? Да ей же лет восемьдесят… пять!

— Я слышала, что милорд отказал уже троим! — Аррия, сложив руки на животе, с почтением взирала на милостивую госпожу, ожидая от всеведущей провинциальной аристократки пикантных подробностей на свое замечание.

— Четверым! — возмущенно фыркнула старуха. — У вас, милочка, устаревшие сведения!

— Я, если честно, не особо владею информацией о благородном семействе Моран. Полагаюсь на вашу исключительную осведомленность, — подлила сиропа в самооценку баронессы хозяйка лавки.

— Вы что же, газет не читаете? — вскинулась дама в недоумении вкупе с возмущением таким невежеством.

— Увы, колонку светской хроники не всегда удается прочесть из-за огромного объема работы. Ах, бывает, так замотаюсь!.. — А в глазах читалось: «Да мне пофиг, что там у вас творится в заплесневелых кулуарах!»

— Это недопустимо, дорогуша! — Тон посетительницы смягчился.

— Согласна. Но я всегда рада вас видеть у себя с наисвежайшими новостями. Согласитесь, зачастую не следует верить продажным газетчикам.

Браво, Аррия! Добиться пробившегося сквозь желтизну румянца на сухой, похожей на папиросную бумагу коже баронессы, — это восхитительное искусство лести!