Донельзя довольная своим визитом клиентка ушла, оставив после себя гремучий букет из лаванды, старости и гордыни.

Вот как, значит. Рихард Моран отсеивает невест на радость титулованным сплетникам? Да только я в этот момент несказанно обрадовалась такой его разборчивости. Вот прекрасно знаю, что мне никак не светит даже на километр приблизиться к нему в качестве претендентки на руку и сердце, а радуюсь. И губы сами растягиваются в счастливой улыбке. И уж совсем нездоровая мечта родилась в голове, чтобы и утончённая Розина получила от ворот поворот. Ревную? Смешно, но ревную!

— Доброе утро, — робко подала голос.

Мастерица вздрогнула и вытаращилась в мою сторону.

— Так, так, так. Это что же получается?..

— Вернулись на круги своя.

— Ага, понятно, — задумчиво насупилась Аррия. — Странно, очень странно… Ты завтракала? Идем, будем думать. Перри! — вспомнила она вдруг про питомца. — Еще час в клетке на карауле!

Птиц, чесавший себе шейку лапкой, так и застыл с возмущенно вытянутой вверх конечностью.

«Разбор полетов» за чашечкой неизменного салепа плавно перетек в неспешный рассказ о жизни владелицы этого заведения.

Быт и работа в небольшой специфической лавке на улице Тихой строился на полном доверии между хозяйкой и её ученицей. Робкая, безотказная Верина Грайдн была покладистой и трудолюбивой девочкой с большими задатками умельца по росписи масок. Она была просто удачной находкой для овдовевшей в очередной раз предпринимательницы. Быстро вникнув в суть ремесла, рыжая с большим воодушевлением окунулась в мир, созданный талантливым художником по гриму. Училась она споро, буквально на лету схватывая тонкости мастерства, и вот наступил тот день, когда учитель с восторгом рассматривал первый самостоятельно выполненный карнавальный атрибут своего ученика.

Имея на протяжении многих лет постоянного поклонника и поставщика порошка под названием строций* из страны халвы и оазисов, Аррия Флайт при поддержке первого мужа, красавца адвоката господина Бенца, открыла лавку и наладила сначала, малоприбыльное, но постоянное производство белил как основы для тональной пудры. Товар её популярностью в городе не пользовался. К сожалению. Барышни всех мастей и титулов вдали от столичных модных тенденций не владели талантом накладывания искусного макияжа. Впору вспомнить Марфушеньку-душеньку со свекольными щеками. По рассказам мастерицы, дела обстояли именно в таком расписном кошмаре. Утонченная изысканная дама, бывший гример королевского театра, отчаивалась недолго. Насмотревшись на «размалеванных кукол» славного города Злавика с угольно черными бровями и карминовыми губами, женщина решилась на рискованный эксперимент. Уважаемый Бай Хайрат, заезжий торговец диковинным и редким товаром, был покорен красотой вкупе с деловой хваткой мадам Флайт и крайне удивлен странным заказом на разнообразные концентрированные красители растительного происхождения. А также знаменитый кохль*! Это была уже контрабанда. Но малыми партиями и, чего греха таить, хорошо оплачиваемая, так почему бы не пойти навстречу обворожительной Аррии-Найрият*?!

— Кстати сказать, подношение в виде Перри — это попытка Хайрата ухаживать за мной в период моего первого вдовства. Подарок, который сейчас мне треплет нервы. Дерзит, хамит и препирается! Первое время было сильное желание его придушить, но… не хочу обидеть эмерского поклонника и надежного компаньона. Да и привыкла я уже к этому маленькому негодяю. Ах, а какие стихи мне посылал почтенный Бай: «Ты мучишь жестокостью, но мне она сладостна. Подаришь ли мне когда с тобою свиданье?..» — Хозяйка лавки, позволив себе излишнее откровение, смутилась, зардевшись, как девчонка. — Вот только четвертой любимой женой мне что-то не очень хотелось быть.

Звякнул колокольчик над входной дверью. Дежуривший в торговом зале жако проголосил приветственную речь:

— Добр-ро пожаловать в лавку Пер-ри!

Аррия, скривившись от такой наглости пернатого помощника, отставила посудину с недопитым салепом, поднялась и поспешила навстречу посетителю.

— Что это? — услышала я ее строгий возглас. — Верина Грайдн, объяснитесь!

Кинулась следом, подстегиваемая любопытством. Сунула нос в щель между портьерами, перегораживающими вход в подсобные помещения, и ахнула. Неловко переминаясь с ноги на ногу, посередине зала стояла рыжая с двумя большими бумажными кулями в обнимку. За её спиной два пацаненка, довольные до безобразия, держали еще четыре таких же и с горящими от любопытства глазенками оглядывали помещение. Я так и думала! Бобов на весь серебряник! От неловкости готова была провалиться сквозь землю!

— Так госпожа Анна попросила, — промямлила конопатая и, водрузив ношу на прилавок, махнула ребятне сделать то же самое. — Это из кондитерской лавки господина Персиваля. Эм-м… шо-ко-лад.