Из-под подола синей юбки, приспущенной на бедра, чтобы скрыть непозволительное мелькание неприкрытых чулками щиколоток, выныривают носки моих покрашенных в тон ткани мокасин.

В светло-желтой блузе с воротничком-стоечкой и баской.

В нарытой в необъятном платяном шкафу госпожи Аррии шляпке-клош бежевого цвета, которую Верина мудрено задрапировала темно-васильковой кружевной вуалью, закрывающей моё лицо от ушей и до самого подбородка.

Чувствовала я себя во всем этом облачении не то чтобы некомфортно — непривычно. Руки то и дело тянулись расправить волны мягкого волана на бедрах, проверить, все ли двадцать пять маленьких пуговичек на лифе вдеты в воздушные петельки. Не откололась ли случайно от шляпки прикрепленная невидимками красотень, вышитая на мелкой сеточке, через которую на этот мир смотрели мои черные глазные провалы. Юбку, практически подметающую каменный тротуар под ногами, так и тянуло приподнять с боков, за я что постоянно получала легкий шлепок по рукам от идущей рядом конопатой.

Миновав пару кварталов, остановились возле лавки «Рон и Рон» с большим витринным окном, за которым висела, лежала, стояла такая нужная и важная для каждого горожанина галантерейная дребедень. От перчаток, ремней и платков до кошелей, сумочек и зонтов. Текстиль и кожа радовали яркостью цвета и разнообразием. Госпожа Флайт не сбавляя скорости решительным шагом проследовала дальше по улице, а меня затянули в царство тысячи мелочей.

— Что угодно дамам? — Улыбчивый дядечка за прилавком чуть склонился в поклоне, приветствуя нас.

Второй, как две капли воды похожий на первого, бросил расправлять ленты, радужным ворохом перекинутые через кольцо, вбитое в стену, и обернулся.

— Госпожа Верина, рады видеть! Чем можем помочь?

Опустошив кошель на восемь серебряных монет, я, увешанная пакетами, довольная собой и приобретенным аксессуаровым счастьем, стояла на крыльце магазинчика уважаемых Ронов в ожидании своих спутниц и изучала вывески лавок через дорогу, длинным рядом тянущихся вдоль всей улицы. Девчонка ускакала на минуточку в аптечный магазинчик за удивительным, по ее словам, средством на случай ежемесячных женских проблем: «Это чудо, что такое придумали наши маги-целители!» Солнце выглянуло из-за пушистого облака, приласкало, обдало теплыми лучами мостовые, черепичные крыши домов; в стеклах окон заиграли яркими вспышками зайчики. Легкий ветерок подогнал очередного белого небесного странника, который закрыл собою светило, уберегая людей от зноя.

Взгляд вдруг зацепился за что-то неясное, скоплением черных точек появившееся на горизонте. На грозовую тучу это было совсем не похоже. Саранча? Стая птиц? Подобным образом, поражая воображение своим многочисленным скоплением в небе, синхронно двигаются ткачики, выделывая в воздухе удивительную фантасмагорию, меняя траекторию полета. Завораживающее действо! То же самое наблюдалось и сейчас: хаотично перемещаясь, это нечто темной сварой летело по направлению к городу. И чем ближе приближалось, тем отчетливей становилось видно то огромное количество пернатых особей в этой летучей эскадрилье. И вот уже не я одна наблюдала за странным явлением. Прохожие поднимали головы. По тому, как менялись лица окружающих, поняла — к нам приближалось что-то опасное. Кто-то удивленно вскрикнул. Кто-то вскинул руку, указывая несведущим на приближение крылатых гостей. Среди горожан поднялся ропот. Мимо меня, тараторя наперебой, пробежала ватага мальчишек. Продавцы, привлеченные всеобщим вниманием, выходили из своих магазинчиков. Остановилась повозка, и покинувшие её пассажиры, тихо переговариваясь и беспрестанно оглядываясь на живую тучу, по мере приближения все больше раздающуюся в размерах, поспешили скрыться в ближайшей лавке.

— Что это? — Не заметила подошедшую Верину.

— Я не знаю, — растерянно ответила ей, оглядываясь на людей вокруг в поисках ответа. — Птицы? Только как-то жутковато они выглядят. И так много…

Набатом ударил колокол на ратуше, разнося по городу тревожное предупреждение. Зазвенел, загудел, накрывая всех неосознанным липким страхом перед надвигающейся катастрофой.

— Надо сходить за госпожой Ар… — Девчонка не договорила, когда улицу огласил истошный женский вопль:

— Бегите!!!

А за ним мужской:

— Мыши! Черные мыши! Прячьтесь!

Народ сорвался с места и, спотыкаясь и сталкиваясь друг с другом, понесся по мостовой подальше от опасности.