Перри, расположившийся напротив него на столике, заставленном чайным сервизом, ревностным взглядом провожал в последний путь каждую конфетку. Выбрав момент, лапкой подтянул стеклянное блюдо к себе. Парень, оторвавшись от чашки и заметив потуги пернатого, вернул то назад. Жако что-то недовольно прожурчал, вновь зацепил коготочками край посудины и, глядя в глаза гостю, повторил маневр. Однако ж визитер не собирался уступать Бейлу Оресту, показал попугаю кулак и вернул угощение на прежнее место. За прилавком тихо прыснула от смеха Верина, наблюдая со стороны за перетягиванием емкости с деликатесом от Персиваля. На звук её голоса юноша вскинул голову и замер, увидев в проеме с откинутой в сторону портьерой двух дам, с тем же весельем подглядывающих за комичной сценой. Спохватился и резво подскочил с места, задев коленом столешницу. Звякнул сервиз. Переполошился птиц. Охнула рыжая.

— Госпожа, — юноша склонил голову в приветственном поклоне, — позвольте представиться, Страбор Грун, студент выпускного курса Академии магии и стихий.

— Очень приятно, — вышла в зал и в нерешительности оглянулась на Тельму: «Что дальше?»

— Он нас обожр-рал! — заорал Перри и, распустив крылья, рванул в мою сторону. Короткий полет закончился на предусмотрительно протянутой руке.

— Госпожа Анна, этот молодой человек — наш спаситель, — взволнованно затараторила девчонка, выскочив из-за прилавка, пока ведьма разгадывала мой немой призыв о помощи. — Он первый пришел на выручку, когда вас эти кони чуть было не втоптали в дорогу. Я так испугалась! И совершенно не знала, что делать! Я думала — вы погибли! Страбор… ой, простите, господин Грун, как истинный рыцарь, всю дорогу до лавки нёс вас на руках! Мы так волновались — вы были без сознания очень долго! — Глазки у рыжей заморгали, наполнились влагой. Голос становился все тише, и уже почти шепотом она продолжила: — Вас хотел осмотреть подоспевший следом лекарь, настаивал, но я не позволила. Я правильно сделала?

И такая надежда в глазах! Пришлось прижать её к себе в коротком успокаивающем объятии.

— Спасибо вам обоим.

— Смею заметить, — взял слово молодой маг, — лисса Верина была настолько убедительна в своей истерике, что господин Тауф предпочел не спорить, а тут же взялся приводить её психическое состояние в порядок. — Усмехнулся, с теплой улыбкой глядя на девушку. — Я, признаться, в первый момент не знал, что с вами обоими делать: одна лежит без сознания, другая — близка к нему же. Рад, что с вами все в порядке. Хотя… вы скрываете лицо, но я не заметил тогда каких-либо сильных повреждений.

Ох ты ж! Шляпка с вуалью, видимо, слетела с головы во время моего смертельного аттракциона.

— У моей подопечной невосприимчивость к свету, уважаемый Грун, — знахарка поспешила внести разъяснение по поводу необычной детали моего убранства и подарила укоризненный взгляд воздыхателю сероглазой: разве такие вещи говорят дамам!

— А мальчик? Мальчик-то как? — Пришел момент вспомнить о ребенке, ради которого совершался этот безумный поступок отчаянной попаданки.

— С малышом все в порядке, — отмахнулся молодой человек и проследил за жако, который решил перебраться мне на плечо, — его забрала мать. В той суете буквально на секунду отпустила руку… Боюсь, вам не избежать визита благодарной женщины, а то и всех родственников.

— Ну и славненько, ну и хорошо! — В своей излюбленной манере ведьма тихо хлопнула в ладоши и засуетилась, устраиваясь в кресле за столиком.

— Что ж, уважаемый Страбор, больше нет причин для беспокойства, мешающих вам творить волшебство с краской? — доброжелательно спросила я, занимая место на подлокотнике рядом с тетушкой.

Верина нахмурилась, покусывая губу, будто в чем-то сомневалась.

Гость перехватил её взгляд и, набрав побольше воздуха, отпустил себя в признании:

— Я нарушил данное этой милой девушке слово не рассказывать о случившемся никому. Но на собрании в ратуше… неумышленно признался в наличии единственной жертвы. Как демон за язык дернул! Простите, если таким образом наслал на вас неприятности. Я не прощу себя, если по моей вине вы окажетесь в центре светских сплетен.

— Э… — Мое лицо под вуалью изображало крайнюю степень удивления.

Медленно повернула голову в сторону рыжей. Девчонка закашлялась, подавившись шоколадным трюфелем.

— Прознали бы газетчики, а эти умеют выуживать информацию, — пояснила та, невинно пожав плечами. — Уже на следующий день только глухой, слепой и безграмотный одновременно не знал бы о госпоже Анне Ньер, угодившей под лошадь.

— Ах… ну да, конечно. — С такими доводами я была полностью согласна, вспоминая Остапа Бендера.

И хотя таинственный маг с тростью имел, я надеюсь, обо мне весьма нечеткие сведения, предусмотрительность в вопросе раскрытия моего инкогнито не помешает. Тем более что имя Анна, как не раз уже слышала, едва ли не единственное на всю страну. Поменять от беды подальше? Оставить только Лаэту? И окончательно порвать с прошлым. Возможно, это и выход, но что-то во мне упорно сопротивлялось такому «сжиганию мостов». Как будто предаю не только своё имя, но и родину. Мой родной мир. Прошлую жизнь. Воспоминания.

Молодой человек оказался довольно мил: невысок, худощав, слегка сутул, некрасив лицом, но благородство характера и не показушная учтивость затмевали внешнюю неказистость и неуклюжесть его облика. Этакий ботан-студиозус из интеллигентной семьи… очков на длинном носу не хватает.

— Салепа? — Верина как радушная хозяйка с готовностью и заметным облегчением после разговора поднялась с места в порыве поухаживать за гостями. — Господин Страбор? Ваша милость? Бесса Анна?