— Что ж ты сразу не сказала?! — Подорвалась с места.

— А чего зря панику разводить? Мигает и мигает, никому не мешает!

— Добрый день, леди… — Распахнула без стука комнату для творчества. Улыбнувшись, кивнула Аррии, сидящей за столом с гипсовой маской в руках, — не виделись с утра, — и джентльмены!

Перри в клетке встрепенулся радостно.

Рыжая, стоя у стены-палитры с кистью в руке, обернулась на голос.

— Ну наконец-то! Госпожа Анна, ваш оберег такое вытворял, такое! Проявился и как начал мигать! То пропадет, то появится!

— Открывай потихоньку, — перебила её, кивнув на местный аналог сейфа. Щёлкнул затвор.

— Что это с ним? — прошептала помощница.

Ах, если бы я знала! Присутствующие собрались у железного ящика, заглядывая внутрь.

— Будто сигнал подает, — заворожено прокомментировала мягкую пульсацию таурона девчонка.

— О чем? — забеспокоилась Флайт. — Кому?

Подоспевшая ведьма многозначительно хмыкнула:

— Придумаете тоже, наверняка он хозяйку зовет.

Немного сомневаясь в последнем предположении, коснулась артефакта. Теплый. Осторожно подняв за шнурок на уровень глаз, залюбовалась загадочным поведением «дружочка». Качнула. Влево-вправо, влево-вправо… маятником… вспыхнул-исчез… вспыхнул-исчез… Взгляд расфокусировался, улетел куда-то далеко вперед. Очертания ярких панелей комнаты вдруг сделались смазанными, будто растворяясь в тумане, и вместо них…

…Пустое помещение, каменные стены. Тусклый свет с улицы пробивается в маленькое зарешеченное окошко под потолком. Сквозь ржавые прутья просматриваются кроны деревьев и немного серого неба. Низкого, предгрозового. Сильный с порывами ветер гнет ветки, трепещет листва. Шумно, тревожно. Сыро и холодно. Оголенные плечи зябнут, но руками их не согреть, не обнять себя. На запястьях железные оковы. Режут краями кожу до крови. Жалобно звякает цепь, стоит только пошевелить ногами… в колодках.

Хочется спать. Смертельно хочется спать. Мозг уже перестал реагировать на стрекот сверчка в углу, на голодные спазмы желудка, на жажду, на боль… только холод, продирающий до костей, не дает впасть в беспамятство. И еще страх. Панический, дикий. Затаившийся в душе огромной кошмарной змеёй. Зубы уже отстучали свое. Опухший язык, попавший под их неистовый степ, ищет последние крохи влаги во рту. Напрасно. Ведро с водой, такой чистой, манящей, в трех шагах. Не дотянуться.

Острый наконечник трости касается моего подбородка, надавливает требовательно, заставляет поднять голову. От укола в шею рефлекторно дергаюсь назад. Бьюсь затылком о камень и часто моргаю — пряди волос, упавшие на лицо, цепляются за ресницы, мешают открыто смотреть на человека, сидящего на стуле напротив меня. Расслабленно, нога на ногу. Не молод и не стар. Седина на висках. Худое лицо с орлиным носом. Слишком большим для маленьких серо-голубых, каких-то водянистых и близко посаженных глаз.

— Хочешь вернуться домой? — От этого голоса, спокойного, ласкового начинает мелко трясти.

Сознание цепляется только за одно слово в предложении. Домой. В тепло, уют. Где ждут и любят.

Сиплю невнятные ругательства в его адрес. Хватает дерзости, в моем-то положении! Потуги пленницы бессмысленны: этот человек не желает слушать «бред строптивой девки». Ему нужен ответ. Конкретный.

— Скажи, где ты его спрятала, и мы отправим тебя туда, куда ты пожелаешь.

Нет, не отправит! Это знаю я, это знает он. Тогда зачем нести эту сладкую чушь? Соблазнять?

Чудовище не злится, нет. Приходит каждый день, в одно и то же время и все повторяется: садится на стул и учиняет допрос, не меняя добродушного тона…Сколько? Счет потерян после второй недели. Смысл считать, когда итог один. Я просто жду, когда он перестанет быть участливым извергом… Я жду конца.

— Я его потеряла… — Мой тихий голос жалок.

— Это я уже слышал. — Его, напротив, теперь холоден и властен.

Все верно, каждый день ответ один и тот же. Но почему-то мне не верят!

— Пожалуйста… — Начинаю плакать, потому что это невыносимо! Так не должно быть! Не со мной! — Отпустите меня, я говорю правду!

Он молча поднимается со стула и идет на выход. Его путь лежит мимо ведра. Сквозь слезы наблюдаю, как чудовище не останавливаясь делает резкое движение ногой, и емкость заваливается набок, выплескивая воду на каменный пол. Большая лужа разливается, достигая меня. Одновременно с грохотом засова бухаюсь на живот и припадаю губами к мокрой поверхности. Слизываю, всасываю в себя живительную влагу…

Шлеп!!!