Пока жевала холодного кролика, смотрела куда угодно, но только не на свой живот. Наблюдать, как перетертые куски варятся в невидимом желудочном соке… бе-е. Сосредоточилась на бессознательном господине. Но и там вид избитого лица аппетита не добавлял. Разозлилась: «Как барышня кисейная, ей Богу! Жуй давай! Когда ты в последний раз ела?»

Вот так, через кнут, и порадовала организм довольно сносным ужином, после чего перенесла стул с тазом к кровати.

— Ты только не умирай, дорогой мой товарищ милорд. — Обозрев фронт работы и разорвав «полотенце» на три части, провела влажной тряпицей по его щеке, стирая кровавую дорожку.

Не знаю, сколько я провозилась с беднягой, но за все это время он так и не пришел в себя. Может, и к лучшему. Увидеть, как сама по себе перед носом мельтешит мокрая тряпка… Да после таких травм и удара головой об пол — к бабке не ходи, будет помешательство у бедолаги! Будет! Страшно было прикасаться к опухшему разбитому лицу мужчины. Передо мной лежал ужас ужасный! Жаль, если останутся шрамы. У обладателя такого высокого роста и великолепного телосложения не должно быть изъяна.

Поднатужившись, оторвала от еще крепкой простыни полоску ткани и перебинтовала его сбитые в кровь холеные руки с длинными пальцами.

— Прости, милый, это все, что я пока могу для тебя сделать, — огорченно сказала и пригладила его густую каштановую шевелюру. Красивый цвет, ровный. Касаться этих ухоженных волос было приятно. Мягкость манила запустить в них пятерню и ласкать, перебирая шелковистые пряди.

За окном занимался рассвет.

Не облачаясь в конспиративное одеяние, выскользнула в коридор изучить местную уборную на предмет комфорта. Снизу, видимо из кухни, доносилась оживленная трескотня двух женщин. Что-то негромко шлепнулось об пол, кто-то сдавленно ругнулся. От с хрустом открывшейся входной двери по проходу второго этажа потянуло сквозняком. Тяжелые шаги протопали через весь обеденный зал.

— Одила, Метка, хватит кудахтать, за работу пора! — недовольный бас трактирщика прозвучал глухо и напряженно, так, будто человек говорил, согнувшись пополам под тяжестью ноши. — Где девки? — В ответ невнятное бурчание на два голоса.

С тихим скрипом приоткрылась дверь одного из номеров за моей спиной. Я испуганно шарахнулась в сторону, прижавшись к стене. Из комнаты крадучись вынырнула невысокая девица в белой блузе и длинной тёмно-синей юбке в пол. Повязывая спешно фартук с большим накладным карманом посередине, на цыпочках пробежала мимо, обдав волной теплого воздуха, слетела с лестницы, исчезла из вида. Не прошло и нескольких секунд, как все повторилось с другим номером. Только в этот раз молодуха была ростом выше среднего, пухленькая, розовощекая, с колтуном на голове вместо прилежной косы, как у первой, прошуршала по коридору, задевая широким подолом панели. По моим ногам полоснуло тяжелой тканью. Я буквально распласталась по беленой поверхности, затаив дыхание. Не зная, какое количество персонала обслуживало этой ночью постояльцев и сколько их еще вынырнет из комнат, постояла пару минут и двинулась осуществлять утренние процедуры.

Уборная меня не впечатлила. Заменой белому другу был деревянный короб с овальной дырой в центре. Тяжелая деревянная крышка и… в общем, терпимо, но нужен личный стульчак! Купальня представляла собой клетушку с маленьким зашторенным окном и большой железной ванной, к которой подходила широкая труба с массивным краном и не менее внушительным вентилем. Не рискнула проверять наличие воды, зная, какой звук разнесется по всему еще спящему зданию от падающей в пустой металлический «бассейн» жидкости.

Вернувшись, обнаружила перед дверью бадью с горячей водой, валик мягкой ткани и любопытный нос знакомой толстушки из-за угла. Усмехнулась: «Шпионим, значит! Как теперь в комнату попасть?» И тут просто фантастическое везение! С подоконника широкого сводчатого окна над лестницей прямо перед девицей спрыгнул большой полосатый мышелов, никем ранее не замеченный. Розовощёкая дернулась от неожиданности назад, исчезнув из поля зрения, а следом послышался грохот по ступеням. Бросилась было посмотреть, не убилась ли, и затормозила, услышав чей-то заливистый смех:

— Селма, ты ду-ура!

— Я когда-нибудь прибью этого кошака! — со злостью прошипела в ответ незадачливая шпионка и застонала.

— Улья! — Грозный окрик хозяина заведения осадил хохотушку. — Живо на кухню! Селма, за водой!

— Я ногу сломала, отец! — заныла толстуха.

— Жаль, что не шею! — отозвался «добрый» папаша.

Скрывать не надо своего недуга

От двух людей: от лекаря и друга

(Аттар Фарид-ад-дин)