— Хель, тут два варианта. Либо я родилась такой, либо меня такой сделали. Я не знаю. И это не тот вопрос, который мы должны обсудить, — замечаю почти мягко. — Завтра взойдёт полная луна. Вельямин у них, а мы остались одни. Что нам делать?

Хельга малоподвижна. Она сидит за столом, обхватив себя руками ниже груди и прислонив указательный палец к верхней губе, задумчиво глядя в никуда. Приоткрыв рот, она закусила нижнюю губу, обдумывая варианты. Не двигается, только резко переводит взгляд на меня, прежде чем молвить:

— Я велела молчать, но люди уже знают о предложении диких. И я знаю, что ты его тоже слышала.

Мы вновь смотрит друг на друга и это похоже на взгляд в глубокое тёмное озеро. Мы не можем читать мысли, чтобы полностью довериться. Мы не подруги. Не сёстры. Мы никто. Но от наших действий зависит будущее всех людей и не людей этого замка. И мы обе не знаем, что предпринять.

Наш бессловесный разговор прервался появлением одного из стражников.

— Лэри Хельга, вы должны это увидеть, — он замер в дверях кухни, глядя на хозяйку с тревогой.

— Что случилось?

— Вы приказали найти лэри Брону, чтобы привести её к лэрду Ахлику… Мы нашли её в беспокойном состоянии, — неуклюже выразился он. — Лэри серьёзно больна, прошу идёмте.

Кивком головы Хельга приказала следовать за ней.

Поднимаясь свободно по ступенькам, спинным мозгом чувствовала тяжёлые взгляды стражников. Они видели, что я изменилась и эти изменения вызывали в них тревогу и опасения. И по дороге они сделали всё, чтобы между мной и Хельгой кто-то был. Словно я враг. Словно и не помогала расправиться с Дельмиром.

Возле крыла, принадлежащего Ахлику и Броне, стояли ещё стражники, расступившиеся, завидев лэри. Открыв перед нами двери, впуская в тёмный коридор, освещённый всего двумя фонарями, они последовали за нами, образуя квадрат — спереди двое, позади двое и между мной и Хельгой ещё двое. Такие предосторожности ввела сама девушка, понимая, что у Дельмира могли остаться союзники. Подвоха следовало ожидать отовсюду.

Мрачный коридор огласил нечеловеческий вопль, заставив всю колонну замереть.

Брона не была больна. Она стала дикой. И Ахлик об этом знал. Он собственноручно приковал жену кандалами к стене, зафиксировав таким образом, чтобы она не поранилась самой и не ранила других. Смрад стоял отвратительный. Беспомощная женщина была вынуждена испражняться под себя и не было рядом мужа, чтобы убрать за ней. Немытая, нечёсаная с искривлённым выражением лица она ничем не напоминала тех диких, что встретила в лесу. Почему одни дичают и сохраняют рассудок, а другие становятся вот этим? От былой северной красоты ничего не осталось. Только иссушающая злоба и ненависть в глазах. Остатки разума выдали гневную речь:

— Это ты во всём виновата! Ты сука влезла! Жаль я не убила тогда в коридоре! — захрипела женщина, иступлено вырываясь из оков. По её лицу пошла трансформация, но изменения из-за кандалов вызывали такую боль, что она была вынуждена остановиться и вернуться в человеческую форму. Ахлик специально сковал её таким образом, чтобы она не смогла увеличить свою силу и вырваться. Зверя сложнее удержать, чем человека.

— Значит она напала на тебя. Два зверя. Вот что не складывалось, — прошептала Хельга.

— Что прикажете, лэри? — спросил старший стражник.

— Напоите её отваром из аконита, как и остальных. Отмойте и в камеру. Больше мы ничем ей не поможем, — грустно сказала Хельга. — Прости Брона.

— Убей её! — закричала та в ответ. — Он не мой из-за неё!

— Немой? — переспросила Хельга, нахмурившись, неправильно услышав слова женщины.

— Они оба должны были быть моими! — вновь зашипела Брона, грудью подаваясь вперёд. По её лицу прошла гримаса вожделения. — Сначала Ольга, потом Елена. Они влезли и всё испортили!

История Броны оказалась незамысловатой. Она влюбилась в Вельямина потому, что он кан-альфа, а соединилась с его братом. Девушка ждала, что он заметит её, а появилась Ольга. Брона держалась за Ахлика, не давая согласия ни на одну предложенную триаду — отвергала всех кавалеров. Ей нравилась Ольга и это её убивало. Зависть и любовь — гремучая смесь. Смерть Ольги оказалось ударом, но и возможностью. Она видела, как изменился Вель и пыталась привлечь его. В какой-то момент ей даже начало казаться, что всё получилось, но тут появилась я. Бой барабанов высвободил её гнев. Она напала, но остатки человеческого разума не дали ей закончить начатое. Мысль не ушла и Брона затаилась. Поход в лес, стычка с дикими сбили все её планы. Она стала меняться и это заметил муж. Осознав глубину падения жены, он заковал её в кандалы. Это всё, что пришло ему в голову. Он боялся гнева брата, боялся, что правда выйдет наружу и не мог отпустить её. Ахлик слишком её любил.

Бессвязная, но в то же время ясная речь Броны подошла к концу. Она исподлобья глядела на нас, понимая, что это последнее, что она может сказать.