Именно поэтому скучно стало почти сразу же, как меня здесь оставили со словами, что позовут как придёт моё время. Умом понимала, что придёт оно в последнюю очередь. Ни один волк не потерпит быть принятым королём позже безродной человечки, так что приготовилась ждать. Отсутствие часов компенсировала видом из окна на садовый парк с массой скамеечек, декоративных деревцев, на которых только-только появилась первая зелень и прогуливающихся обитателей замка. В основном женщины с детьми, подростки и пожилые. Но скоро надоело бесцельное ожидание за просмотром скучного фильма про гуляющих и я присела на кушетку, обложившись маленькими подушечками.

Сначала просто размышляла о будущем. Страх и волнение перед ним испарились уже на первом часу ожидания. Нельзя подпрыгивать вечно, поэтому успокоилась и принялась рассматривать потолок с рельефным покрытием в виде цветов. Периодически взгляд падал на фрукты. Пара яблок, мандарины, виноград и лимон. Взгляд цеплялся поначалу просто так, но потом не удержалась и стащила чёрную виноградину. На вкус как Изабелла и в голову пришла простая истина. Имея портал в мой мир, неужели король не воспользуется им, чтобы получать к придворному столу всё, что угодно? Включая и фрукты. Поэтому яблоко исчезло едва ли не быстрее винограда. Следом разделалась с мандаринами, запрятав ароматную кожуру вглубь блюда. Я так давно не ела фрукты, что их вкус по воспоминанием сравнился с плиткой молочного шоколада. Безумно сочный райский вкус. Почти амброзия. Без сожаления разобралась с остатками, даже лимон, от кислоты которого кривило во рту, был безжалостно уничтожен.

И время вновь встало. Пройдясь по комнате, несколько раз нерешительно замирала у дверей, убеждая, что нужно напомнить о себе, и каждый раз адреналин побеждал — я возвращалась на кушетку. В конце концов, рискнула и сунулась в коридор, но почти сразу же была водворена обратно бдительным охранником, стоящим в конце коридора: «Человекам нельзя без сопровождения гулять по замку. Ждите. Вас вызовут».

Устав от ожидания, сбросила туфли, залезла с ногами на куцую кушетку, вновь уставилась в потолок. И как-то непроизвольно, словно сами по себе, глаза закрылись. Сначала на мгновение, просто отдохнуть. Потом они отяжелели и их всё труднее и труднее было держать открытыми, а потом… я заснула.

***

Этот сон уже снился мне. Этот лес, дорога, авария, уже были и от холода сводило зубы. Столько раз в сновидениях сталкивалась со снегом, что уже сны не отделяю от него. Мой покой, моя тревога, прошлое и будущее словно сговорились заморозить меня, укутав пушистым белым саваном из снов и видений.

Вот и сейчас бреду по заснеженному лесу в полутьме, в получеловечьем обличие, замёрзшая изнутри. А рядом иду я. Раздвоение, такого раньше не было.

В замке, кроме Хельги были и другие волчицы, одна из них рассказала, что иногда волчицам снятся сны о будущем. Говорят, такое происходит, когда в реальности ты приближаешься к очередной развилке жизни. Сновидение — это лишь рябь эмоций, что предстоит испытать. Невозможно с помощью сна изменить будущее, но можно подготовиться, зная о неотвратимости судьбы.

Идя рядом с самой собой, странно смотреть вперёд и не оборачиваться, не разглядывать уродливые шрамы, покрывающие сетью обнажённое тело спутницы. Её глаза полны застывших слёз. Уста сомкнуты, покрыты тонким льдом, а на щеках румянец лихорадки.

Мы идём в полном безмолвии, ни ветра, ни снега, не слышно скрипа под ногами, будто бредём в пустоте. Только мороз пробирает до костей. Наконец, выходим на поляну. Странное место. Один, два, три, четыре… холмы метров два-три в длину, хаотично разбросанные то здесь, то там. Тут же возникает ветер, он треплет волосы, закрывая обзор. Перехватывая непослушную копну, вижу, как сдувает верхний слой с курганов, понимаю, что это такое.

— Наше кладбище, — разбивается хрусталь — двойник заговорил.

Обернувшись, вижу кровь на её губах — заговорив, она порезалась о лёд. В её глазах усталость и тоска. Глядит на меня, словно на убийцу. С пониманием. С неотвратимостью.

— Они все здесь, — говорит она. — Но там ещё живы. Я знаю, куда ты пойдёшь и чем всё закончится. Знаю, что ты выберешь неправильный путь и пустые могилы перестанут быть таковыми. Ты гордая. Сильная. Больше не позволишь собой манипулировать. Эта гордость, — она выделила слово, глотая кровавую слюну, как горькую пилюлю, — выходит из слов: Я умею выживать. Она убьёт его. И с чем ты останешься?

— Кого убьёт?! — кричу, перекрикивая усиливающийся ветер.

Мне страшно, очень страшно. И этот страх порождает бурю. Всё вокруг взлетает вверх, всё полнится колючим снегом. Она стоит близко, но от крика ветра кажется, что совсем далеко. Я вижу, она пытается ответить, и кровавый снег забивает рот, имя вылетает, но ни звука не доходит до меня. Пытаюсь бежать, схватить за руку, чтобы услышать, но двойник ускользает, безутешно качает головой, с горечью глядит в глаза, а затем разворачивается и скрывается среди могил.