Я безвольно обмякла в кресле, какой — то крайней мыслью чувствуя, как Темнейший поднимает меня на руки. Не в силах раскрыть глаза, я лишь повернула голову, слыша под ухом тихий неторопливый стук сердца. Даже у таких существ, как мы, оно было. Пускай и не билось так часто, как у людей, но всё же было. Вот что нас с ними связывает — насколько бы мы ненавидели друг друга, у нас всё равно одинаковые сердца. Мы так же боимся, так же ненавидим, наверное, так же верим во что — то. Но можем ли мы одинаково любить? Способны ли вообще на это? или нет?

***

Темнейший бесшумно закрыл за собой дверь. Тихо щёлкнул замок, и в коридоре вновь повисла оглушающая тишина. Даже ветра не было слышно, лишь тусклый жёлтый свет проникал через окна, падая ровными полосами на пол.

— Осана, Ревия, — негромко позвал он, заставив духов тут же заклубиться чёрным дымом перед глазами. — Присмотрите за ней. Как только очнётся — скажите мне.

Асахи учтиво поклонились, тут же скользнув под дверь и пропав в комнате. Теперь уже они властвовали по ту сторону дверей, а он мог лишь ожидать столько, сколько надо.

На миг закрыв глаза и вдохнув пропитавшийся кровью воздух, Темнейший бесшумно зашагал вперёд. Тени его плаща струились следом, заставляя свет меркнуть, а воздух пропитываться запахом мороза и ручья. Он злился. Но злился больше на самого себя, допустив ошибку, стоявшую жизни почти четырёх. И две из них неумолимо пропали. Об этом скоро узнает Авах и потребует справедливости, правда, если у него вообще хватит наглости это сделать. Он слишком трусив, и знает, что на стороне Темнейшего угроза куда пострашнее. Нииты с крыльями вряд ли предоставят больший страх чем звери, способные пригвоздить сумеречных охотников к земле раз и навсегда.

— Хозяин! — на лестнице поджидал Сивер. От него всё ещё пахло кровью, но рана быстро зажила на земле Малоречья. Останься он чуть дольше на земле людей, то ему было бы уже не помочь. — Я отправил нескольких за телами Ааров… судя по всему, от них мало что осталось, но оставить их на земле людей мы не в праве.

— Скажи Хорму, что бы тот отправил сообщение Аваху, — негромко произнёс Темнейший. — Пускай тот поймёт, что даже если бы мы вернули этих нииток, их всё равно ждала бы расплата. Смерть на чужой территории — вина Ааров, которые не потрудились воспитать молодое поколение.

— Он разгневается, — заметил волк, оскалив железные клыки.

— Пускай. Я не боюсь гнева того, кто может передать его только на словах, — безразлично ответил Темнейший. — А если считает, что мне стоит поплатиться — пускай сам идёт сюда. Мы встретим Ааров с распростёртыми руками.

— И клыками наготове, — усмехнулся Сивер, идя следом за хозяином. — Вы заметно оживились, когда наши ряды разбавила полукровка… давно я не видел, что бы вы готовы были дать отпор, пускай даже тем же ниитам… но позвольте спросить? Какую же роль играет Исара во всей этой истории?

Темнейший замер на последней ступени, переведя потяжелевший взгляд на тут же осунувшегося волка. Поняв свою ошибку, тот склонил голову, прижав к голове уши и почтительно закрыв глаза.

— Я скажу тебе, Сивер, — негромко произнёс Темнейший, устало закрыв глаза. — Я знаю, что ты хранишь секреты до самой своей смерти. Сохрани и этот. Исара стала избранницей Луны.

Волк удивлённо вскинул голову, шумно вдохнув воздуха и задумчиво качнув головой.

— А я то думаю, почему она так от ниитов отличается, — усмехнулся он. — Значит, вот оно как… что же получается? Она нас от проклятого металла спасёт?

— Возможно, она единственная, кто может восстановить эти земли и избавить нас от людей, — с тихим вздохом произнёс Темнейший. — Ей придётся покинуть Малоречье… поэтому я хочу попросить тебя об услуге. Ты проводишь её до границы, а так же настолько далеко, насколько для тебя это возможно. Так, что бы нииты не смогли поймать её. У Исары есть моя метка, но вряд ли она остановит ночных охотников. Особенно Аваха.

— Почту это за честь, — склонил голову Сивер. — Я заодно попрошу Хорма, что бы тот раздобыл карты мира людей… они понадобятся Исаре. А что насчёт оружия? Вы ведь помните, что не всё оно способно выстоять мир людей?

— У нас оно найдётся, — шагнув с лестницы, спокойно произнёс Темнейший. — И ещё — проверь территорию на болезнь.

— Вы хотите прогуляться?

— Я хочу дойти до обсерватории, — бросил через плечо он, прежде чем скрыться в северном коридоре.

Ускорив шаг, Темнейший миновал пустые коридоры и залы, некогда блестевшие от изобилия красок, а теперь заброшенные вот уже как несколько столетий назад. Он шагал вперёд, сжимая и разжимая пальцы с когтями, остановившись лишь когда вышел на балкон с садом. Деревья Жизни всё так же трепыхались розовой листвой, когда по коре давно умерших расползалась хрустальная корка. Когда последнее древо погибнет, замок остекленеет.