На моё счастье — меня никто и не заметил, видимо, не особо уделив вниманию прибавившемуся охотнику, что тщательно скрывал своё лицо за капюшоном. На самом то деле у меня было много причин так делать: не хотелось попадаться на глаза Аваху; давать повод Инеж снова меня принижать; ну и просто я не готова была в открытую смотреть на Темнейшего.

Отряд буквально из пятнадцати ниитов (не считая самого Аваха, его сына и дочерей Бораиса с Семтой, а так же одного щуплого паренька — скорее всего Корима) уже готовился на земле отбывать в сторону озера Теней. В небольшие повозки для семьи Ааров, больше похожие своей конструкцией на чёрные шатры, были запряжены странные существа. Если честно, от одного их вида меня взяла дрожь: буквально метр в длину существо с гладким телом, покрытым прочным панцирем, и острыми лапками, расположенными по всему тельцу. Они напоминали громадных сороконожек с мощными челюстями, готовыми откусить как руку, так и толстую ветку. Я вновь не пожалела, что оказалась среди охотников. У нас была задача попроще — просто не отставать.

Закрепив покрепче колчан на спине и затянув ремень, я настороженно обвела тёмные силуэты деревьев. Даже не верилось, что над нами распростёрлась целая жизнь, а здесь всё так же царит вечный сумрак. Лучи бледной луны не пробивались, делая это место ещё более жутким и кошмарным.

Нас вызвались сопровождать слуги Темнейшего, а именно сам прихрамывающий Хорм и матёрый волк, возвышающийся над моей головой. Он был больше своих собратьев, и под чёрной шкурой то и дело что передвигались мышцы. Но это было, пожалуй, единственное существо, которое взаправду напоминало волка, пускай и говорило хриплым тяжёлым голосом. Когда он первый раз открыл пасть, я думала, снова уйду в мир иной.

Сам Темнейший вместе с Авахом появились чуть ли не в самый последний момент, когда повозки с многоножками уже готовы были тронуться с места, как и остальные нииты. На моих глазах глава дома Ааров предложил своему гостю одну из повозок, скорее всего, собственную. Но на моё удивление Темнейший отказался, предпочтя открытое пространство и свежий воздух. Волк (а видимо, он был ездовым) опустился перед хозяином на лапы, и тот ловким движением запрыгнул на его спину. Передо мной тут же встал образ Темнейшего, когда ещё люди боролись с такими, как мы, за место в этом мире. Наверняка он был грозным воином, обращающим всех в спять. Но как тогда мы могли проиграть? Неужели всё из — за проклятого металла?

Жёсткая чёрная листва хрустела под ногами, и даже под тонкой подошвой сапог я ощущала её, как ощущала землю с мелкими веточками и камешками. Не смотря на довольно большой отряд, звуков мы издавали столько, сколько мог бы издать один человеческий охотник. Был слышан лишь шорох тканей повозок, в которых тоже хранилось молчание, да шелест многочисленных лап многоножек.

Моя ладонь то и дело что смыкалась на кинжале, а сердце вздрагивало каждый раз, когда идущий рядом ниит нечаянно наступал на ветку. Я не сомневалась, что тело Ис отреагирует быстрее, чем я сама это пойму. Пугало другое — а вдруг, я не успею? Умирать ещё раз мне не хотелось, особенно под когтями каких — то жутких тварей.

Постепенно послышались тихие разговоры, которые наверняка начались с повозки. После нестройный шёпот прокатился и по рядам охотников, лишь некоторые из них молчали, следуя рядом с Темнейшим. Я и сама не заметила, как поравнялась с громадным волком, невольно скользнув взглядом по его морде с рыжими углями глаз. Заметив это, зверь нарочно оскалился, являя слишком острые железные клыки.

— Сивер, — раздался предупреждающий голос Темнейшего, и нехотя волк отвернулся от меня. — Он порой забывает, что не все в восторге от его облика. Хотя в сражениях ему нет равных.

Волк, явно польщённый добрым словом от хозяина, вновь оскалился, и сталь блеснула в слабом свете. Никто не взял с собой даже самый маленький фонарик, так что приходилось полагаться на собственное зрение.

— Кто его так? — тихо прошептала я, смотря на тёмные деревья перед глазами.

— Люди, — не оборачиваясь ко мне, но явно ещё давно поняв, кто скрывается за капюшоном, спокойно ответил Темнейший. — …люди не знают сострадания. Они презирают даже тех, кто всего одной линией отличается от них.

— Они вырвали мне все клыки, — дыхнул вдруг Сивер, и от его угрюмого голоса я даже прониклась сочувствием к большому волку. — Я всего лишь пытался накормить семью… забрёл слишком далеко. Задрал какую — то жалкую овцу. Кто — то заметил. Выследили. Связали, и выдирали мне клыки до тех пор, пока не остались только дёсны… моя семья не пережила ту зиму… если бы не господин, я бы умер загнанной собакой… он подарил мне надежду на месть.