Волк вновь оскалился, продемонстрировав железные клыки. И мне вмиг стало отвратительно то, что сделали люди с этим животным. Он ведь хотел прокормить себя и своих детей, да и что стоила одна овца? Если бы этого не произошло, возможно, Сивер был бы другим. Тем, кто не знает мести, и кому не снится этот жалкий кусок мяса по ночам, да голодный вой волчат.

— Мне жаль, — тихо прошептала я, невольно коснувшись тёплого бока волка. Шерсть у него оказалась горячей и жёсткой.

— Не жалей меня, дитя, — качнул головой тот, пускай и не сумел скрыть в голосе удивление. — Лучше держись подальше от людского племени… эти монстры сделают с тобой то, что тебе и не снилось.

От слов волка по спине пробежала дрожь, но сомневаться в них не пришлось. Они были правдой.

— Когда за Малоречьем явил себя новый король, провозглашённый Железным, это место стало единственным, до куда не добралась его рука, — задумчиво произнёс Темнейший, обведя долгим взглядом деревья. — Но он наверняка захочет больше.

Слова Темнейшего злым пророчеством ударили по ушам.

— И что тогда будет? — тихо спросила я, зная, что наш разговор вряд ли может остаться незамеченным.

— А что может ещё быть? — зло усмехнулся Сивер, вновь продемонстрировав свои клыки. — Война, маленький ниит, вот что будет… если, конечно, Светлейший вновь надумает надеть свои доспехи.

— А он может их не надевать? — насторожилась я, невольно переведя взгляд на Темнейшего.

— Когда шла война между нами и людьми, о моём брате ходила слава. Его боялись и почитали, а каждую свою победу он праздновал так, что на том свете было слышно, — негромко произнёс он, словно рассказывая заветную тайну. Пришлось даже приблизиться, ощущая тепло от бока волка.

— Это его и погубило, — усмехнулся Сивер, качнув тяжёлой головой. — Когда он устроил пир на месте сражения, где трупы и кровь ещё были свежи, люди воспользовались этим моментом…

— Это не только их заслуга, — вдруг прохладней перебил Темнейший, и его взгляд на миг замер на чёрном шатре. — Многие из наших перешли на сторону людей, надеясь, что тем самым спасутся от гнева моего и моего брата. Они втесались в окружение Светлейшего, подливая им напитки из яда, и когда он начал действовать, люди сделали свой решающий ход. Войска Светлейшего, как и он сам, вынуждены были бежать. После этого мой брат сложил своё оружие вместе с бронёй.

— Он сдался, — вдруг гневно и отчаянно зарычал Сивер. — Из — за него мы проиграли… а были в шаге от победы. А его ещё считают героем…

— Осторожней, Сивер. Я ещё всё слышу, — отдёрнул его от дальнейших ругательств Темнейший, и волк послушно опустил голову, хотя и оголил клыки.

— Прошу простить за мой язык…

Темнейший промолчал, но по его лицу было ясно, что он не особо тревожится о сказанном. Видимо, в какой — то мере он и сам был такого же мнения о своём брате, и до сих пор не мог простить ему позорное отступление. Хотя это и произошло несколько сотен лет назад.

Большую часть пути мы молчали. Темнейший вглядывался в даль, думая о чём — то своём, недопустимом для обычного ума. Казалось, он не замечал никого вокруг, словно прогуливаясь по собственной территории, когда как все мы тут были гостями. Порой мне чудилось, что в его потемневших глазах скользят давние события, потревоженные словами Сивера. Сможет ли он сейчас, если нагрянет Железный Король, вновь взять в руку меч и встать на страже Малоречья? Да и согласится ли его брат с этим? Станет ли он прятаться, или же достойно примет такую судьбу?

Я запуталась во времени. Казалось, мы шли уже вечность — ноги постепенно начали уставать, а учитывая физическую силу ниитов, то прошли мы наверняка много. Но деревья всё время казались одинаковыми. Если на территории Темнейшего они были тонкими, росшими чуть ли не на друг друге, то на границе между ними спокойно могли протиснуться две машины, да и одно дерево могло обхватить три, а то и четыре ниита. Их древесина была тёмной, жёсткой, а крона так высоко, что путалась с небом, сплетаясь в единый шатёр. Порой попадались редкие кустики жимолости с чуть ли не чёрными продолговатыми ягодками. К ним всё время подходил Хорм, набирая в кожаный мешочек и пряча его в поясе на бедре. Порой я встречалась с его взглядом, и он тут же виновато отводил глаза, делая вид, что заинтересован землёй под ногами.

— Глупый Хорм… — раздался тихий голос Сивера, что провожал волконогого долгим взглядом. — Ещё надеется, что можно что — то посадить…

Я покосилась на волка, но всё же решила промолчать.